У него были жесткие, как медная проволока, волнистые коричневые волосы и такого же цвета щетинообразные брови, сломанный нос и пепельно-сизые, сжатые в нитку губы. В разных местах его бледных щек пятнами проступал румянец. От этого его лицо имело цветущий и даже пышущий здоровьем вид, и в то же время, в нем было что-то нездоровое. Его настороженные глаза были похожи на две свинцовые пломбы, почти всегда они были неподвижны, но видели и замечали, то невидимое, что скрывается за видимостью.
Не надо быть физиономистом, чтобы взглянув на него, не понять, что все доброе, человечное умерло в его холодном сердце. Выглядел он, как человек неопределенной национальности. Отец его был белорус из Гомеля, а мать украинка из Чернигова. Но характерные черты, присущие этим нациям, в нем совершенно отсутствовали. По непомерной жадности к золоту он больше походил на одержимого идеей фикс маньяка, а по нечеловеческой жестокости и бездушию напоминал оживший труп.
Лишь время от времени этот мертвец оживал. Впервые со дня их знакомства Сергей увидел на грубом, всегда бесстрастном лице Бунимовича признаки оживления, когда речь зашла об их преступно мизерной зарплате. В глазах Бунимовича вспыхнул и загорелся злой огонь, искаженное гримасой лицо, стало похожим на лицо нелюдимого, свихнувшегося на ловле птиц птицелова из далекого детства Сергея, когда его сетка накрыла целую стаю снегирей, и он разразился чудовищным матом.
За годы практики Сергей научился разбираться в людях, он не сомневался, что Бунимович человек с сомнительным прошлым и опасным настоящим. Но время от времени сталкиваясь с Бунимовичем и глядя на него, Сергей не раз ловил себя на мысли, что перед ним не человек, а одна из форм негативной энергии, принявшая человеческий облик. Однажды Сергей был свидетелем того, как Бунимович шутит. В начале смены диспетчер по селектору объявил: «Пятая бригада, на выезд!» Сергей взял выездную карту и вышел на площадку стоянки машин, возле которых стояло несколько шоферов. Среди них был и Бунимович, он небрежно бросил, скривив похожий на тонкий шрам рот:
– Ша, смотрите, Вован шлепает. С кем из вас он первым поздоровается – тот лох.
Подошел Володя, водитель их бригады и сказал:
– Всем привет!
Бунимович второй год шоферил на их подстанции. Где он работал до этого, он не говорил, и ни у кого не возникало желания его об этом спрашивать. Иногда он исчезал и не появлялся неделями, щедро оплачивая работу водителям, которые его замещали, из собственного кармана. О Бунимовиче говорили, что он вообще чуть ли не кудесник. Если он когда-то и умрет, так его придется закапывать на метр глубже, а то выскочит. Были даже и такие, которые считали, что у Бунимовича есть глаза на затылке и что он может читать мысли.
Он и в самом деле обладал некоторыми тайными знаниями и многими секретными навыками, а также особого рода связями. Иван Семенович Бунимович в своей жизни всякого повидал, знал и разбирался во многом и был он на все руки мастер, хотя в графе анкеты о смежных специальностях всегда писал: «ученик грузчика». Но главное, не в этом. Иван Семенович постиг смысл жизни, поскольку ключевая тайна безбедной жизни была ему доподлинно известна. На шее он постоянно носил небольшой кожаный мешочек с крупным бриллиантом.
Сергей не понимал, зачем Бунимович работал на скорой помощи, как тот говорил, «спину гнул задаром». Он не знал, что после третьей судимости Бунимович считал себя разоренным, хотя то, что он имел, любому другому хватило бы на всю жизнь. Но ему нравилось думать о своем разорении, разливавшаяся при этом желчь доставляла ему некое подобие удовольствия. Стяжатели несчастны своею ненасытностью.
Выйдя на свободу, Бунимович сменил несколько мест жительства, перестраховываясь от возможного негласного надзора, уехал в Россию, провернул там крупную махинацию с фальшивыми долларами, затем вернулся на Украину и обосновался в Киеве. Работа на скорой помощи была прикрытием, это была отличная маскировка для реализации его темных замыслов. С годами алчность его возрастала, равно как и дьявольская изощренность, то были две половинки клещей, которыми он добывал свои капиталы.
В последнее время он разрабатывал одно «масштабное» и крайне рискованное дело, которое, как всегда, планировал провести в одиночку. Так надежнее и в случае прокола, некого винить, кроме самого себя. К чему может привести утечка информации, Бунимович испытал на себе, и теперь всегда поступал, как советовал Макиавелли: «Тайна – душа дела». Хотя и не был с ним лично знаком, да и души не имел, но действовал он теперь весьма осмотрительно и даже малейшие его секреты были засекречены.