Все, вроде бы, было на месте, но как-то ополовинилось что ли. Постепенно он начал замечать некоторые, не сразу заметные изменения. На полке сдвинута (не там, где лежала), стопка книг, отобранных к возврату в библиотеку. Задвинута в ряд, специально выдвинутая, намеченная им к прочтению монография. На дощатом полу с облезшей половой краской и длинными уродливыми щелями, валялся носок. Одинокий, он лежал всеми брошенный, навевая печальные мысли. Сергей вспомнил, что утром сам положил его на диван, в надежде разыскать под диваном его собрата. И вот, свершилось чудо: его собрат сам нашелся, а тот, которого он положил утром, спокойно лежит на диване.
«Эврика! ‒ Сергея осенила неожиданная догадка. ‒ Вот что следует взять на заметку кладоискателям: самые ценные находки можно найти у себя под диваном». Он тут же одернул себя, отметив, что незаметно подсел на тему поиска мифического золота. Не склонный к порядку в быту, Сергей был педант в отношении своей мини-библиотеки. Он обратил на все это внимание, но значения не придал. «Букет акцидентных несоответствий», – подвел он черту и забыл об этом. Сейчас ему не хотелось ничего, ни делать, ни думать, душевная усталость полонила его.
Даже когда на столе возле лампы с зеленым абажуром, единственной вещи, которая осталась от отца, он не увидел шелковой ленты, его это не озадачило. Сергей не стал ее искать, когда понадобится, сама найдется. Он бесцельно, обошел свои апартаменты, вернулся в комнату и не раздеваясь, лег на пронзительно заскрипевший, всегда разложенный кровать-диван. При малейшем движении его истеричные пружины издавали аппассионато возмущенного скрежета. Одна из них, хорошо ему знакомая, проткнув специально подстеленное одеяло, уколола его в самое уязвимое место, где-то пониже спины.
Изрядно повозившись, репатриируя злокозненную пружину в недра дивана и обезопасив себя от дальнейших ее происков «броней» из одеяла, он долго лежал, глядя в низко нависший потолок, размышляя о несносном характере каверзной пружины. В тесной квартире и мысли приходят какие-то никчемные, подумалось ему. Дневное дежурство совершенно его измотало, доведя до последнего предела усталости. Он лежал, не испытывая никаких чувств, у него не было, ни сил, ни желания приготовить себе что-то поесть, ни о чем-то думать, либо чем-то заняться. Но, самое отвратительное, ‒ он не мог и заснуть.
Немного погодя, выждав, когда Сергей расслабится, его незаметно с четырех сторон обступили стены его жалкой обители, навалились и начали душить. Медицинской наукой доказано, чем меньше площадь жилища, тем сильнее в нем происходит деградация личности. В хрущевках она достигает максимума, человек в них быстро тупеет.
Глава 11
Мало кто любит понедельники.
Любить их вообще-то не за что. Гораздо больше тех, кто их не любит, кому по душе воскресенье, а еще лучше, пятница. К последним, относился и Алексей, но в этот раз он никак не мог дождаться понедельника. Что довольно таки странно, даже благовоспитанные англичане называют понедельник не иначе как Monday, а ведь хороший день «Monday» не назовут.
В понедельник утром Алексей зашел в отдел депозитарного обслуживания, где сидя за столом, делал вид, что усердно работает Геннадий Иванович Напрасный. Геннадий Иванович ненавидел понедельники и все, что было связано с началом трудовой недели. Но в банке надлежало постоянно и неустанно демонстрировать занятость. Это была одна из основополагающих условностей, при помощи которой, сотрудники создавали видимость бурной деятельности. Алексею, который не страдал от офисного рабства, этого было не понять.
Гена тактично не стал спрашивать у Алексея, зачем ему это понадобилось, а сразу обозначил плату за вход: «Сто баксов, и я тебе его покажу в любое время дня и ночи». Ударив по рукам, они договорились, что сегодня после работы Гена покажет вход в катакомбы. Однако по дороге к станции метро «Днепр» Гена ненавязчиво, ‒ или, точнее сказать, со всей навязчивостью, на которую он был способен, присосался к Алексею, как пиявка, и высосал из него все силы своими расспросами, зачем, да для чего, ему понадобился этот вход?