С каждым днем Алексей все чаще замечал, что его сердце заплывает жиром. Тот жир нельзя было согнать ни сбалансированным питанием, ни упражнениями на дорогих тренажерах, ‒ то был раковый жир бесцельной жизни. Что будет, когда он доверху переполнится этим жиром, Алексей догадывался. Куда и подевалась его уверенность в правильности когда-то сделанного выбора. Теперь он понимал, что работа в банке перестала его интересовать, ему не нравились его сослуживцы, а еще больше, бездушное банковское начальство. Но он знал, что не оставит хорошо оплачиваемую работу, и будет терпеть и тех и других. Деньги и достаток засасывают быстрее трясины болота. Опять, все замыкалось на деньги.
Сергей же к поиску клада отнесся с холодком. Вместе с тем, он полагал, что если жизнь дает тебе шанс, глупо им не воспользоваться, и не выкопать кучу золота. Тем более что все так удачно складывалось. «Ищите и обрящете», ‒ чем не наставление к действию? Что он будет делать с золотом, если удастся его найти, он не знал. И не хотел строить относительно этого никаких проектов, чтобы не застревать на них, и не огорчаться, если ничего не получится. А получится, тогда будет видно. По любому, лучше быть богатым, чем бедным, хотя бы в финансовом отношении…
О том, что пропала шелковка с планом, Сергей решил пока Алексею не говорить. Не хотелось выглядеть перед другом бестолочью. Глядишь, она сама и отыщется. Куда ж ей, собаке, деться?.. Точно скопированный план был при нем, да он и помнил его наизусть.
* * *
За ними следил Бунимович.
Он вел Сергея от подъезда его дома. Когда Сергей у «пушки» возле метро «Арсенальная» встретился с Алексеем, Бунимович сделал вывод, что сегодня будет удачный день. Выйдя вместе с ними из метро на станции «Днепр», он издалека наблюдал за их поисками в бинокль. С наступлением сумерек, он подкрался поближе. Когда они ушли, Бунимович по заранее намеченным ориентирам быстро нашел и расчистил, замаскированный ими лаз.
Он стоял над ним, раздумывая об удаче. Это не просто случай и не слепое везение, нет, здесь что-то другое, мистического свойства, возможно милость каких-то высших сил, преподнесших ему нечто вещественное. Но, если «оно» окажется слишком большим, то это может кончится гробовой доской, ‒ слишком оно велико. В любом случае, к этому следует относиться с уважением, лучше не называя прямо и не давая объяснений, чтобы не спугнуть.
Торжествуя, Бунимович смотрел вниз, где по шоссе в свете фар неслись машины. Вот и он так же, всю жизнь, день и ночь носился в одной из них, зарабатывая не более чем на кусок хлеба, чтобы не сдохнуть с голоду, а кодло ворья при власти жирело на его крови. Теперь с этим будет покончено. Пришел его час. Вообще-то, такому «трудолюбцу», как Бунимович, вряд ли когда грозило бы пострадать от голода… Но в одном он был прав: бандитами, захватившими власть на Украине, люди были обречены на существование в нищете.
Наскоро замаскировав вход, Бунимович на метро вернулся обратно к дому Сергея, где были припаркованы его «Жигули». Он заехал в гараж, где взял все необходимое и снова возвратился на набережную Днепра. Бунимович захватил с собой лопату и большой аккумуляторный фонарь. В карман куртки он не забыл сунуть, сложенную до размеров конверта, прочную и вместительную капроновую сумку. В нее мог бы поместиться сундук, Бунимович называл ее поэтически: «Мечта оккупанта». Шел уже десятый час вечера, когда он опять стоял перед расчищенным, чернеющим перед ним в свете фонаря входом в подземелье. Внизу по автостраде в мелькании фар с шумом неслась бесконечная череда машин. Вокруг было темно и ни души, небо заволокло тучами.
Подходящее время для спуска, решил Бунимович. Выставив перед собой штык лопаты, он полез в кромешную тьму. На четвереньках преодолев узкий лаз, он оказался в полной темноте и неподвижно застыл, не включая фонарь. Упираясь затылком в низкий потолок, он несколько минут стоял в темноте, адаптируясь к новой обстановке, давая глазам привыкнуть к темноте. Казалось, они никогда к ней не привыкнут, потому что темнота впереди была непроглядно темна. Не услышав никаких подозрительных звуков, он включил фонарь и быстро пошел по тоннелю.
В луч фонаря под ногами попало какое-то быстро перемещающееся серое существо и исчезло во тьме. Не отвлекаясь на встречавшиеся по сторонам боковые ниши и ответвления, Бунимович быстро шагал подземным ходом, который он мысленно назвал штреком, к конечной цели своего пути. Он уверенно продвигался в нужном направлении, отлично помня схему маршрута этого участка катакомб, не опасаясь заблудиться в путанице подземных ходов с бесчисленными коридорами, тупиками и переходами, лишенными какой бы то ни было логической стройности или симметрии.