Очень скоро девушка установила, что религиозное рвение Авандуса проникло и во дворец. То тут, то там, совершенно не к месту и явно вместо чего-то гораздо более ценного висела грязная, порой совершенно бездарная черно-серая мазня под кодовым названием "Лысый мужик и дракон", или стояли статуи той же маркировки.
Но архижрец, в погоне за душами паствы, не учел того, что все эти образчики культа соседствовали во дворце с настоящими произведениями искусства. Чудесные гобелены, картины, панно, редкие вазы, статуи, прекрасные чеканки, дивные коллекции оружия, странные доспехи с маленькими перышками были ярким контрастом бездарной мазне. Древние мастера давно ушедших эпох открыто издевались над фанатизмом, демонстрируя истинную вечную красоту. Смеялись над мрачным бровастым Дориманом и его драконом маленькая, искрящаяся жизнелюбием статуэтка веселой девушки, несущей кувшин, гобелен с пронизанной солнцем дубравой; портрет какого-то лорда в ярко-зеленом с синими вставками камзоле, небрежно опирающегося на перила лестницы, ведущей к морю; чудесный цветок из незнакомого фиолетового камня.
— Страх Господень, — с отвращением пробормотала девушка, покосившись на очередную статую лысого бровастика.
— Архижрец Авандус заботится о нравственной чистоте дориманцев. В безграничной мудрости своей он полагает, что ежесекундное напоминание о божественном благотворно скажется на наших душах, — благостно заметил Шарль с едва заметными нотками издевки в голосе.
— А на мой взгляд, очищению души гораздо больше, чем постоянные угрозы, способствует созерцание прекрасных произведений искусных людских рук, — недоуменно сказала девушка, для примера кивнув на прелестный кованый светильник-кошку в маленькой нише.
— Мой покойный отец, да примет Дориман его душу в свои объятия, считал так же, — печально улыбнулся король. — Он хотел превратить дворец в место, где каждый человек будет восхищаться промыслом Творца и отдыхать душой. И это ему почти удалось! Если б вы видели, как здесь было прекрасно при его жизни. Картинная галерея, сад скульптур, оранжереи…
— Но пришел Авандус и все испортил, понаставив во всех углах своих мерзостей, — фыркнула Элька. — Он что, нарочно самые бездарные работы выбирал? Или просто экономил?
— У архижреца много достоинств, он выдающийся оратор, но совершенно не разбирается в искусстве, а вот короли Дорим-Аверона издавна известны своим высоким вкусом и тонким пониманием прекрасного, — тихо заметил Шарль и признался со скромной очаровательной улыбкой. — Поэтому Авандус милостиво позволил мне вести отбор лучших произведений для украшения дворца.
— Маленький мстительный гаденыш, — потрепав паренька по руке, одобрительно рассмеялась девушка, понимая, что юный король при всей своей слабости все-таки нашел способ противостоять архижрецу и даже отомстил ему с великолепной изобретательностью.
— Спасибо, госпожа, — Шарль вновь сверкнул плутоватой улыбкой и тут же заговорил. — Обратите внимание на этот дивный гобелен работы мастеров Дорим-Аверона. Виноградники равнины Лар у оконечности Южных гор. Кажется, солнечные лучи греют кожу!
Почувствовав, как напрягся юноша, резко сменивший тему, Элька моментально подыграла ему. Почти повиснув на руке короля, она закивала, как китайский болванчик, и с совершенно восторженным видом подтвердила:
— Да-да! Восхитительно! И эта статуя Доримана в углу просто прелесть! Так гармонично!
Пара коротко стриженых мужчин, видно прическа служителей была так же регламентировала церковью, как и серые балахоны, удостоив своего монарха вежливыми поклонами, скользнула мимо. Как только они исчезли из зала, Шарль быстро потянул Эльку влево, к арке, ведущей в следующий маленький зал, похожий на предыдущий, а затем по коридору и снова налево. Король не преставал болтать всякую чепуху, развлекая спутницу, но девушка уже поняла, что он ее куда-то целенаправленно тащит, не обращая больше внимания на стражу, слуг, жрецов и прочую шушеру.