— Кроме затраченного времени, — сказал Шекспир.
— Конечно, процедура сканирования и обработки сканов займёт некоторое время, — согласно кивнул коммивояжёр, — зато в дальнейшем вам не придётся возиться с ворохом исписанных бумаг и волноваться по поводу сохранности вашего архива. Всё будет в памяти процессора и на сменных носителях. Причём, на сменных носителях можно держать любое количество копий всего вашего архива. Насколько позволит объём этого самого носителя. Резервирование данных может осуществляться в двух режимах: автоматическом — перед выключением процессора, и ручном — в подходящий для вас момент. Режим копирования, или его полная отмена устанавливается в отдельной панели настроек программы резервного копирования. Сменные носители прилагаются. В количестве двух штук, объём памяти — 12 гигабайт в каждом. Удобство и экономия налицо! Ваше решение, сэр?
— Я… как-то… не могу вот так сразу, — замялся Шекспир, — предложение, несомненно, заманчивое…
— Уговаривать не в моих правилах, — сказал торговый агент, — излишняя настойчивость раздражает и отпугивает потенциального приобретателя товара. Покупатель всегда прав., даже тогда, когда он не прав по определению. Выбор "покупать — не покупать" должен быть добровольным и самостоятельным. Вы колеблетесь, сэр, и значит, у меня есть шанс развеять ваши сомнения. Что вам мешает, господин Шекспир? Новизна устройства? Консерватизм сознания? Косность восприятия? Согласен, персональный текстовой процессор — вещь для нашего рынка неожиданная, революционная, взрывная! Отсутствует спрос, нет потребителя, неизвестный в Британии производитель, нет сложившейся инфраструктуры продаж и обслуживания. Везде — безусловный минус. Но продукт-то, согласитесь, перспективный!
— Не отрицаю, — Шекспир поскреб мизинцем за ухом, — только вы сами признались, что никто его не покупает.
— Так станьте одним из первых, господин Шекспир, — напористо сказал торговый агент, с хитринкой воззрившись на Шекспира, — Попробуйте, вы ничем не рискуете. Не понравится, вернёте устройство, получите деньги обратно, за вычетом пятипроцентной комиссии. Берёте?
— С возвратом, — напомнил Шекспир.
— Уговор есть уговор, — торговый агент вытащил из баула стопку упакованных в полиэтилен книжек, — без обмана. Договор купли-продажи. Прочитайте и распишитесь, сэр. Обратите внимание на прилагаемый к договору протокол и гарантийные обязательства. Поставьте сегодняшнее число и напишите: "Условия возврата купленного товара принимаю". Подпишитесь здесь, здесь и здесь. Поздравляю с удачной покупкой, господин Шекспир. Надеюсь, вы в ней не разочаруетесь! Да, хочу вас обрадовать, сэр. В соответствии с проходящей рекламной акции, покупатели оплачивают стоимость персонального текстового процессора за вычетом поставляемых в комплекте периферийных устройств и расходных материалов к ним. Цена текстового процессора — 199 фунтов, 99 пенсов с налогами. Принтер, сканер, запасные картриджи к принтеру, запасной аккумуляторный блок вы получаете бесплатно! Кроме того, в подарок от нашей фирмы — Ост-Индской Голландской Компании мы вручаем вам, господин Шекспир сменный носитель — флэш-карту "Мацушита Индастриз" в оригинальном исполнении с логотипом корпорации, личной подписью Председателя Совета Директоров сэнсея Сиракавы Миядзаки и пожеланиями здоровья и благополучия — объёмом памяти 32 гигабайта.
— Банковскими чеками принимаете? — спросил Шекспир.
— Какого банка?
— Имперского Трастового.
— Принимаем.
— Куда, в случае чего, нести моё приобретение? — поинтересовался Шекспир, выписывая чек.
— Адрес указан на последней странице руководства пользователя, — ответил торговый агент, с треском разрывая полиэтиленовую обёртку, — там же и адреса гарантийных мастерских. Правда, их пока ничтожно мало, но мы постепенно расширяемся.
— Улица Фонарщиков, — прочёл адрес офиса лондонского филиала "Мацушита Индастриз" Шекспир, — это же на другом конце города!
— Ничего не поделаешь, — сокрушённо сказал торговый агент, — мы не слишком раскручены, чтобы претендовать на место в Сити. Поэтому, господин Шекспир, не откажите нам в любезности указывать вашу фамилию в списке наших самых знаменитых клиентов?
— Пожалуй, что… не откажу. Пользуйтесь.
— Спасибо, господин Шекспир, — прочувствованно выговорил торговый агент, — не соблаговолите-ли тогда скрепить ваше согласие подписью? Формальность должна быть соблюдена. Официальный документ, сами понимаете. Печаточку приложите, вот сюда. Премного благодарен, сэр. И напоследок, в качестве ответной услуги. У меня есть знакомый мебельщик, он изготавливает необыкновенно ладные компьютерные столы. Материал по желанию заказчика, эксклюзивный дизайн, разумные сроки выполнения заказа. Его визитная карточка…
— Мастер надёжный?
— Не сомневайтесь, господин Шекспир, отменный искусник-краснодеревщик. Виртуоз от древесины. Профессионал! Делает быстро, качественно и недорого! С вашего позволения., — торговый агент прощально махнул шляпой, подхватил баул и скрылся за входной дверью.
— Счастливой дороги! — Шекспир сел за компьютер, запустил "Cool Writer", создал пустой проект, набрал заглавными буквами в строке "Заголовок проекта" "Макбет. Трагедия" и… задумался.
Ангел на доверии
"Ангел, где твои крылья?" - с претензией на оригинальность вопрошал неведомый остроумец. Надпись, выведенная на штукатурке чернильным карандашом, назойливо лезла в глаза. Я отворачивался и мой взгляд утыкался в унылую, бесплодную и безжизненную равнину, тяжело уползающую за горизонт. Безжизненную, если бы не серые вереницы людей, бредущие под жесткими порывами ветра, секущего бледную кожу извивающимися хлыстами мелкого песка. Ветер кружил по равнине и не было от него никакого спасения. Куда бы не поворачивали люди, повсюду они встречали ветер и песок. Слепые поводыри вели за собой видящих и видящие беспрекословно следовали за слепыми. Такова была их участь и установленная мера искупления. Бледные тени в развевающихся рваных одеждах безостановочно текли мимо, бесправные и жалкие в собственном безграничном унижении. Впрочем, границы унижения существовали. Взвешенные на сверхточных весах справедливости, в присутствии неподкупных судей высшего суда и заинтересованных сторон, они были занесены во всевозможные анналы и кодексы, скрупулезно прописаны и разъяснены до мельчайших подробностей. Только кому были интересны эти правила и установления, кроме самих судей? "Во многом знании много печали, и тот, кто умножает познание, умножает скорбь." А скорби и безысходности здесь и без того хватало, черпай, не перечерпаешь.
Насмотревшись на несчастья страждущих и страдания несчастных, я с облегчением окунулся взором в привычную обстановку заштатного бюрократического учреждения. Как в любом другом захудалом присутственном месте, стены моей родной конторы были до половины окрашены ядовито-зеленой краской. Выше был нанесен слой штукатурки, потемневший и потрескавшийся от времени. Проплешины и потертости были изобретательно и весьма остроумно прикрыты стендами с наглядной агитацией и щитами с цитатами. Щиты эти периодически, но нерегулярно менялись. В данный момент преобладали цитаты из Книги Екклезиаста. Выдержки из библейского текста были подобраны так, чтобы исключить некоторую двусмысленность, присущую высказываниям Проповедника. Желая скрасить скуку ожидания, я принялся читать: "Сердце мудрых — в доме плача, а сердце глупых — в доме веселья. Еккл. 7:4"; "Познал я, что всё, что делает Бог, пребывает вовек: к тому нечего прибавить и от того нечего убавить, — и Бог делает так, чтобы благоговели пред лицем Его. Еккл. 3:4"; "Что было, то и теперь есть, и что будет, то уже было, — и Бог воззовёт прошедшее. Еккл. 3:15"; "Ещё видел я под солнцем: место суда, а там беззаконие; место правды, а там неправда. Еккл. 3:16".