Я бросил деньги на стол перед Коробовым и двинулся к выходу.
– Стой! – громко окликнул меня Коробов. – Вернись, сядь на стул.
Я подчинился. Устроился снова напротив Коробова, примостил чемодан на коленях.
– Давай быстро, Миша! Отводи душу, матери меня, унижай. Делай что хочешь, только быстро. Я должен уехать в Коржанск еще сегодня ночью. Надо спешить.
– Ступин, ответь, почему я тебе в глаз дал, когда ты ко мне вошел и представился?
А действительно – почему? Он же меня не узнал. Вошел к нему в кабинет холеный джентльмен, назвал фамилию Ступин и бац – в глаз получил. Причем потом еще Миша пытается нокаутированного джентльмена добить.
– Молчишь, Семен? – Миша улыбнулся одними губами. – Я еще не все тебе рассказал. История имеет продолжение. Позавчера мне сюда, в этот самый кабинет, позвонил неизвестный и сказал примерно следующее: «…Ублюдок вашего Ступина еще проживет две недели. Чтобы он дожил до старости, нужно приехать в Коржанск и поселиться в гостинице. В люксе на втором этаже. Гостиница в городе одна, не перепутаете. Приехать должен один человек, иначе мальчонке хана. Ментам настучите – пришлем по почте голову пленника».
– Кто звонил, Миша? – напрягся я.
– Ты дурак, да? Откуда я знаю?!
– Ты не понял. Я спрашиваю – голос какой? Молодой? Старый?
Миша задумался, потом сказал неуверенно:
– Вроде молодой… но не детский.
– Угу… Значит, когда к тебе в кабинет сегодня приперся я в костюме пижона и произнес ключевое слово «Ступин», ты решил, что это опять насчет выкупа.
– Я тебя не узнал.
– Теперь все ясно. Спасибо, Миша. – Я встал со стула. – Извини, мне действительно нужно спешить.
– Погоди, Ступин! Ты что же, меня совсем за дерьмо держишь? Я чего, должен тут сидеть и ждать, когда ко мне снова явятся менты и чекисты с вопросами, не в курсе ли я, кто разнес в щепки городок Коржанск?
– Прости, Миша. Это моя война. Ты нужен здесь. Кто, кроме тебя, проследит за Малышевым? Кто поможет его семье? Вдруг сволочи из Коржанска припрутся в гости в столицу, кто их встретит?
– По больному бьешь, сука… – поник головой Миша. – Блин! А ведь ты прав… Скажи честно, только не ври, я еще тебя увижу?
– Вряд ли, Миша. Прощай и, если можешь, не держи на меня зла.
Я резко встал со стула и быстро вышел из директорского кабинета. Бегом взбежал по крутым ступенькам. Оказавшись на улице, поспешил прочь от приземистого здания спортклуба-жилконторы. Шел не оглядываясь, боялся услышать за спиной Мишин окрик.
О Будда! Как мне было хорошо в шкуре бандита Стального Кулака! Поистине, что имеем – не храним, потерявши – плачем. Жизнь была примитивно схематична. Цель проста, как задачка по арифметике для первого класса начальной школы. Никаких переживаний, нуль эмоций. Знай себе круши черепа негодяям, трахай баб, жри вкусно, пей и спи. Сумеешь выжить – отлично. Подохнешь – никто от этого не пострадает. Я, кретин, мечтал о свободе и не понимал, что был абсолютно свободен, ибо отвечал только за одного себя. Что меня держало в этом мире? Ничего! Я имел право на смерть, теперь же у меня этого права нет. Мой друг ранен, мой сын в беде, я в долгу перед женщиной по имени Надежда, я в ответе за судьбу Клары и ее маленькой дочки, я чувствую себя наипоследней сволочью, и моя закаленная психика готова дать трещину.
До двенадцати часов еще полно времени. К сожалению, обмануть себя не получится, придется ехать на телеграф, звонить Кларе. Что я ей скажу? Не знаю…
– Жди меня здесь, – велел я водителю арендованных полчаса назад «Жигулей».
– Это будет стоить папаше Дорстету еще…
– Неважно! Заплачу, не обеднею. Жди, водила, и учти – я сегодня злой, шуточки попридержи для других пассажиров.
На телеграфе народу, как назло, было мало, и снова насмешка судьбы – я сразу же дозвонился Кларе, с первого раза. Сам себе боялся признаться, но мечтал, чтобы Клары не оказалось дома. Тогда формально я был бы чист, честно хотел позвонить, не получилось. Я презирал себя за эту мечту слабого человека, но ничего с собой поделать не мог. Подарки судьбы закончились, начались насмешки…
– Алло! Виктор, это ты? Алло! Плохо слышно!
Какой «Виктор»? Вот черт! Это же я Виктор. Для Клары я все еще Виктор Творогов, а между тем я уже несколько часов как Семен Ступин. Пара лет жизни, ушедшая на реинкарнацию Ступина в Творогова, растаяла в один момент, в одно касание.
– Да, Клара, это я.
– Откуда ты? Разве мы сегодня не встретимся?
– Нет, Клара, сегодня мы не встретимся, прости.
Зараза! Я сегодня перед всеми вынужден извиняться! И, самое поганое, все мои «прости» убийственно искренни.
– А когда мы встретимся, Витя?
Голос у Клары изменился. Она все поняла, хотя я ей ничего особенного не сказал. Мы две половинки единого целого, мы чувствуем друг друга без слов.