Сразу же вспомнился рассказ Коробова о молодом человеке «из наших». Теперь я почти уверен, что Михаилу Валерьевичу не померещилось. Коржанский Брюс Ли действительно пытался смешаться с толпой алкашей (и ему это, между прочим, удалось – Коробов до сих пор не мог сам себе дать однозначный ответ на вопрос: «А был ли мальчик?»). Как и в моем случае, там, подле винного магазина, был всего лишь наблюдатель. Шпион, если хотите. Интересно, если бы Коробов тогда вычислил и поймал шпика, то что, и тот паренек предпочел бы смерть плену и попытался откусить себе язык?
Да… Этот цирковой номер с откусыванием языка нужно будет на досуге хорошенько переварить, перемолоть жерновами мозговых полушарий, пережевать…
Но не сейчас, чуть позже. Сейчас я подхожу к смутно знакомому бревенчатому дому, в котором много-много лет назад жила девушка Надя. Размышления на темы патологических личностей ничуть меня не отвлекали. Я все время шел целенаправленно, временами сверяясь с памятью, временами сворачивая на очередном перекрестке туда, куда интуиция подскажет.
Да, это он. Знакомый дом. Сюда я приходил, получив увольнительную. Сюда бегал в самоход. Ее родители, наверное, уже умерли. Надя была поздним, долгожданным ребенком. Скорее всего живет одна. Или с мужем. Есть или нет у нее сына, не суть важно. Даже если нет, я все равно рассчитаюсь с подонками за Малышева, позволю себе такую слабость.
На лавочке возле соседнего домишки сидит благообразная бабулька. Ишь, как меня рассматривает, так и грызет ее любопытство, что за мужчина такой, видать, приезжий, замедлил шаг подле Надькиного дома.
Широко улыбаясь, подхожу к пытливой старушке.
– Здравствуйте, бабушка. А что, не скажете, соседка ваша, Надежда, дома?
– И тебе здравствуй, внучек. Про соседку скажу. Нету ее дома. На работе она, на «Блюхере».
Понятливо кивнув головой и изобразив на лице расстройство, иду ва-банк:
– А сынок ее дома?
– Семка уж недели три, а то и поболе гдей-то пропадает. Мать говорит, он в Москву подался, на работу. Только я не верю. Небось опять с дружками на рыбалку пошли за дальние холмы. Непутевый, в армию бы его.
Что такое «дальние холмы», я не знаю, но выяснять не стал. Вместо этого рискнул спросить про армию:
– Почему в армию-то его не взяли? Вроде здоровый парень.
– Язва, – ответила старушка коротко.
Во как! И в провинции призывники научились косить от службы не хуже столичных разгильдяев.
– Бабуль, может, муж ее, Надежды, дома? – наглею я окончательно. Потрошу из бабушки информацию, пока не последовал неизбежный вопрос с ее стороны: «А ты вообще-то, мужчина, кем будешь?»
– Нету у ей никакого мужа и не было никогда. От солдата служивого сынка прижила… Извиняюсь, а вы кто сами будете? По виду приезжий вроде.
Ну вот. Конец диалогу. Узнал, что сын есть, что сын мой и что он скорее всего действительно похищен, а матери велено этот факт скрывать и молчать, если хочет увидеть свое чадо в добром здравии. Все, что хотел, и даже более того, узнал с поразительной легкостью. Пора прощаться.
– Я деверь брата ее двоюродной сестры по линии племянника отца. Я еще зайду, до свидания, бабушка.
– Кто?
– До свидания, говорю, еще увидимся.
Быстро ухожу, оставив старушенцию в полном недоумении. Пищи для размышления ей хватит вплоть до времени трансляции очередной серии очередного мексиканского сериала.
Пока за мной нет слежки, нужно пользоваться моментом. Отсюда до места встречи моих московских друзей с коржанскими недругами час ходьбы, если быстро идти. Навещу винный магазин и потом бегом в гостиницу. Толик и так уже остается без присмотра преступно долго.
Пресловутую торговую точку, подле которой Малышева ударили ножом в живот, я отыскал с легкостью необычайной. Не раз и не два рядовой Ступин в былые времена посещал сей храм Бахуса, надеясь разжиться бутылкой портвейна. (Внимательный россиянин давно заметил – источники алкоголя не меняют своего месторасположения годами и даже десятилетиями. Рядом с одним и тем же магазином имеет шанс загубить жизнь целая пьющая династия, от прадедов до правнуков.) Сам С. А. Ступин алкоголь не жаловал, однако с однополчанами выпивал, дабы не выделяться из окружающей его в ту пору среды.
Мимо винного магазина я прошел не задерживаясь. Меня интересовало не само место преступления, а маршрут бегства преступника. Рядом должен быть переулок-тупик, заканчивающийся забором.