Да, господа, я в дерьме по самые гланды. Я, конечно, не мог догадаться, что означает условный посвист – один длинный, два коротких, но обязан был предположить разные ситуации. Вместо этого я успокоился на версии, что Толик назвал шифр ячейки камеры хранения и все. Почему после сигнала шантажистов не последовало звуковых сигналов в виде шума на балконе от моего секретаря, я, идиот, не подумал. Теперь понятна злорадная улыбка моего гостя по поводу идеи с вызовом милиционеров. Ну и что с того, что я его обезоружил и пальчик заломал? То, что он вломился ко мне в номер, – еще нужно доказать. Это только в детективах, и то только в западных, прозорливые следователи ломают голову над очевидными с первого взгляда преступлениями. Курят свои трубки, играют на скрипках и глубокомысленно бурчат: «Что-то здесь не так». Карающий меч нашего, отечественного, правосудия должен работать как хорошо отлаженный механизм. У нас нет места трубкам и скрипкам, у нас вместо них план раскрытия преступлений.
Здорово меня подставили. Просто и красиво превратили охотника в дичь. Один звонок в милицию, и в лесу, возле заброшенного пионерлагеря «Звездный», ментов будет больше, чем деревьев. Между прочим, тот же почерк, что и в случае с Малышевым.
Все эти невеселые мысли пронеслись по мозговым извилинам с быстротой скорого поезда ЭР-200. Сутки тому назад я все еще сидел в кресле экспресса Санкт-Петербург – Москва и думал о вечном. Сейчас же у меня воз и маленькая тележка насущных, прозаических проблем…
Перешагиваю через труп Толика, иду в ванную. Решетка вентиляции на месте, значит, и деньги до сих пор в вентиляционной трубе.
Забираюсь с ногами на унитаз, грубо выламываю решетку, тяну за нитку… есть! Вот они – денежки. Слабая надежда ценой в шесть тысяч американских долларов, что через три… нет, уже через два часа двадцать восемь минут в лесу подле «Звездного» меня будут ждать шантажисты, а не милиционеры. Помножим шесть тысяч на слово из трех букв, что украшает череп самолюбивого похитителя детей, и получим почти стопроцентную гарантию невовлечения в конфликт представителей государства. Это хорошо… Как там, в старом анекдоте? «Больной перед смертью потел?» – «Да, потел». – «Это хорошо!» Прямо про меня анекдот. Чувствую, попотеть сегодня еще представится случай.
Сую сверток с деньгами в рюкзак и покидаю люкс с трупом на полу, задержавшись еще лишь на минуту для того, чтобы отыскать и забрать с собой паспорт покойного Толика. Цепляю на морду самую обольстительную улыбку из своего арсенала и иду вниз, в холл.
Девушка-администратор все еще на своем месте, еще не сменилась, хоть в этом повезло.
– Здравствуйте еще раз, милая девушка!
– А, это вы… Ой, чтой-то у вас под глазом?
– Искал черный ход, поскользнулся, упал. Очнулся – гипс.
Девица захихикала.
– Зачем вам черный ход?
– Хотел купить вам букет цветов и гордо войти с ним через парадные двери.
– Шутите?
– Нет, правда! Есть здесь черный ход?
– Если хотите, я вас туда провожу. – Она томно прикрыла глаза. – Там прохладно и темно. Пошли прямо сейчас?
Нет, подруга, тискать тебя под лестницей я не собираюсь. А черный ход, наверное, действительно есть. Ведь как-то проникли шантажисты в гостиницу. Или они прошли внаглую мимо тебя, красавица моя? Может, это известные в городе люди? Кристально честные люди, про которых подумать плохо и то грешно?
«Эх, жалко, нету у меня времени все выяснить» – так я подумал, вслух же сказал следующее:
– Принцесса, мы, безусловно, в свое время совершим совместный вояж в подвал сего замка. Сей же час вашего верного рыцаря взволновал вопрос, что за фон-барон поселился в келье номер двадцать шесть? Вообразите, принцесса, я к нему, как к земляку, знакомиться пришел, а он меня кулачищем в глаз. Конфуз! Желаю знать имя и фамилию своего обидчика, дабы вызвать его на дуэль.
– Ой! Правда? – Девушка изобразила на личике крайнее сочувствие. – Жилец из двадцать шестого вас ударил?
– Представьте себе! Я пришел, постучался, говорю, мол, я тоже, как и вы, из Питера, а он мне по фейсу. По-моему, он пьяный.
– Сейчас, – девушка раскрыла регистрационный журнал. – Вот, нашла. Анатолий Геннадьевич Тищенко…
– Дайте-ка я сам посмотрю!
Я взял из ее рук журнал, сделал вид, что читаю листок с фамилией и паспортными данными Толика. Мои координаты были записаны чуть ниже. Этот листочек мне непременно нужно изъять. Если не получится, то лучше самому явиться в ментуру с повинной.