Пока охранник разглядывал фургон, Бун изучил бейджик на его груди.
— Вы ведь Джим Нерберн, верно? — спросил он.
— Да.
— А к Кену Нерберну вы какое-нибудь отношение имеете?
— Это мой сын.
— Отличный парень, — заметил Бун.
— Вы его знаете?
— Мы как-то с ним сёрфингом занимались вместе, — объяснил Бун и протянул руку в окно. — Я Бун Дэниелс.
— Джим Нерберн, — пожал ему руку охранник.
— Мы ведь с вами еще на матче «Падрес» встречались, помните? — спросил Бун. — Вы там были с Кеном и его друзьями.
— Точно, — улыбнулся Нерберн. — Тогда с «Кардиналами» всухую сыграли.
— Ага, помню-помню. И хот-доги по доллару всего продавали.
— Отличный был вечер, — кивнул Нерберн, похлопав себя по животу. — Так что вас сюда привело, Бун?
Бун вытащил удостоверение частного детектива и продемонстрировал его Нерберну.
— Работа, — объяснил он. — Хочу потолковать кое с кем насчет Кори Блезингейма.
Лицо охранника помрачнело. Занятно, подумал Бун, имя Кори везде вызывает совершенно одинаковую реакцию.
— Здесь все предпочитают делать вид, будто никакого Кори никогда и не было, — сказал охранник.
Еще бы, мысленно согласился Бун. Местные ученики отправляются в Стэнфорд, Принстон, Дюк, Калифорнийский университет в Лос-Анджелесе или хотя бы в Калифорнийский университет в Сан-Диего, который поближе к дому. Но только не в тюрьму. Бун сомневался, что Кори удостоится упоминания в праздничном ежегодном бюллетене школы. «Выпускник нашей академии Кори Блезингейм успешно прошел вступительные испытания и поступил в тюрьму Сан-Квентин, где ему предстоит пройти полный срок обучения, который составит от двадцати пяти лет до пожизненного. Мы от всей души желаем Кори удачи и успехов в его новой интереснейшей карьере».
— Вы его знали? — спросил Бун.
— Да, конечно.
— Проблемный парень?
Нерберн задумался.
— Как ни странно, нет, — наконец ответил он. — У нас тут полно богатых детишек, которые считают, что им с рук сойдет все, что угодно. Но Блезингейм был не таким. Никогда не выносил мне ворота с разгона, как некоторые.
— А на чем он ездил?
— Одно время на «лексусе», но потом его расколотил. Тогда папаша отдал ему подержанную «хонду».
— Отличные машины эти «хонды», — заметил Бун.
— Ага, неубиваемые.
— А в той аварии он сильно пострадал?
— Нет, царапины да шишки, — покачал головой Нерберн.
— И слава богу, да? — улыбнулся Бун.
— Конечно, — согласился охранник. — А вас его отец нанял?
— Не напрямую, через адвоката.
— Вот как оно делается, оказывается.
— Обычно да.
— Значит, передал вам все полномочия, — предположил Нерберн.
— Получается, так, — кивнул Бун.
Нерберн протянул руку, достал из будки бейджик и просканировал его.
— У вас назначено с кем-нибудь? — спросил он.
— Я бы мог соврать и сказать, что да, но не буду, — ответил Бун.
— Без записи нельзя, — покачал головой охранник.
— Знаю. Вы правы. Но понимаете, какая штука: если людей предупредить о своем приходе, они начинают думать, что же им мне сказать…
— И выдают заготовленную речь?
— Ага.
Нерберн задумался.
— Ладно, Бун. Выдам вам пропуск, но только на один час. Не больше.
— Я бы не хотел, чтобы у вас из-за меня были какие-нибудь неприятности.
— Со своими неприятностями я разберусь сам, — улыбнулся охранник.
— Понял.
Нерберн написал что-то на бумажке и передал ее Буну.
— Оружия, я так понимаю, у вас с собой нет?
— Нет, — ответил Бун. — Слушайте, а Кен у вас здесь ведь не учится, верно?
Нерберн покачал головой.
— Я бы мог его сюда пристроить — тут действует программа для детей постоянных сотрудников, — но не стал.
— Можно узнать почему? — полюбопытствовал Бун.
— Не хочу, чтобы мой сын считал себя кем-то, кем он не является.
— Ясно.
Вот так, мою унизительную теорию о преданных, как псы, охранниках можно спокойно спустить в унитаз, думал Бун, поднимая стекло машины.
Он поехал по узкой извилистой дороге мимо розовых оштукатуренных зданий и ярко-зеленых полей для игры в футбол, бейсбол и лакросс.[30] На последнем как раз играли ребята, и Бун с трудом удержался от соблазна остановить машину и последить за игрой. Но его ждала работа.
Припарковавшись на стоянке под знаком «Для посетителей», он прошел к зданию администрации.