Прапорщик молча поклонился и вышел. А потом всю обратную дорогу до казарм Преображенского полка думал о мужественной девочке, которой предстояло разделить с князем Иваном его страшную участь.
В дальних пензенских деревнях Долгорукие прожили недолго. Пришел новый указ императрицы Анны, согласно которому княжеская семья ссылалась в то самое глухое сибирское местечко Березов, куда они некогда упрятали некоронованного императора России князя Меншикова. Увы – Иван Долгорукий вредил сам себе. Красавец-князь никогда не умел сдерживаться и, не таясь от охраны, клял своих мучителей – императрицу Анну Иоанновну и герцога Бирона. Охрана, естественно, доносила о крамольных разговорах сосланного семейства в Петербург, и вскоре в Березов, для негласного наблюдения за Долгорукими, прислали фискала.
Еще через некоторое время князя разлучили с женой и бросили в земляную тюрьму. Оттуда Иван Долгорукий исчез.
Почти целый год Наталья ничего не знала о судьбе любимого мужа. А Ивана вместе с братьями Николаем и Александром вывезли под караулом в Тобольск. Там его ждала дыба и жесточайшие допросы. Пытки вынудили Ивана признаться во всех мыслимых и немыслимых преступлениях. Рассказывали, что, не выдержав мучений, он оговорил родных. Однако показания Ивана ничего не изменили. Долгорукие были осуждены заранее.
Иванушку приговорили к четвертованию, его младших братьев – Николая и Александра – наказали кнутом, предварительно отрезав языки. Во время казни Иван до самой последней минуты читал молитвы, не прерывая их даже тогда, когда ему ломали руки и ноги. Наташа при казни не присутствовала, ей не разрешили выезжать из Березова.
Самого младшего из Долгоруких – Алексея – императрица Анна пощадила – отправила простым матросом в экспедицию Беринга. Старшим Долгоруким отрубили головы, а сестер – Екатерину, Елену и Анну – насильно постригли в монахини. Опальная цесаревна Елизавета ничем не могла помочь несчастной семье, которой обещала свое заступничество и помощь. И крестной сестре цесаревны, Наталье Долгорукой, оставалось надеяться лишь на ее скорое воцарение.
Часть III
Месть императрицы Анны
Глава первая
Рыжеволосая Венера
Новая российская государыня, императрица Анна Иоанновна, терпеть не могла цесаревну Елисавет Петровну. Для Анны цесаревна была препятствием, навязчивой и неуместной соперницей, наваждением, тенью. С тех самых пор, когда три царевны – две Анны и Елисавета – ходили танцевать к немцу, державшему кабачок, и делили на троих интрижки и страсти, Анна возненавидела красавицу Лизу. Возненавидела тупо и обреченно, потому что ненависть свою утолить не могла. Да и что она могла сделать с этой полной, обворожительной в своей полноте красавицей, с этой рыжеволосой Венерой, она, «толстая Нан», невзначай ставшая императрицей? Разве в ее силах было отомстить за собственную некрасивость и Елисаветину красоту, за ежедневные унижения прошлого?
Племянницу Анну Петр I выдал замуж за курляндского герцога, которого чуть ли не до смерти опоили на свадебном пиру. На обратном пути в Курляндию несчастный молодой герцог умер, а его молодая вдова продолжила свой путь, дабы править герцогством по указке советников Петра. Дочь Лизу император прочил за французского короля, любил и баловал без меры. А она, Анна, поднадзорная герцогиня, нищенствовала в Курляндии, дрожала за каждую копейку и спала с приставленным дядюшкой соглядатаем, чтобы тратить больше дозволенного.
Рыжеволосой Венере доставалось все, Анне – только объедки. Анна выпрашивала, Елизавета брала, не считая. И если бы цесаревна сама не упустила батюшкин трон, никогда бы не достался он нищей курляндской герцогине, постоянно клянчившей деньги – сначала у Меншикова с Екатериной, а потом у барона Остермана.
Да и теперь, когда они поменялись ролями, ничтожная цесаревна мешала всевластной императрице. Гвардейцы называли Елисавету «матушкой» и готовы были взбунтоваться, и, главное, все осталось по-прежнему. Императрица Анна была все той же «толстой Нан», презираемой и ненавидимой, а цесаревна Елизавета – российской Венерой, обольстительной и любимой. И императорский трон не мог изменить этого соотношения сил.
«Сослать бы тебя, да подале. Или в монастырь заточить. А может, и убить вовсе», – думала Анна, разглядывая стоявшую перед ней Елизавету. Цесаревна долго не показывалась на глаза новой императрице, скрывалась у себя в Александровской слободе в обществе красавца-ординарца, о котором государыне уже успели нашептать кумушки-фрейлины. И вот теперь явилась во Всесвятское, где Анна принимала подношения и поздравления, награждала за верность преображенцев и кавалергардов и пыталась перехитрить членов Верховного тайного совета и Сената, после смерти юного императора Петра II призвавших ее на царство.