– Я – Первый! – раздался голос ганнери-сержанта Гринберга. – Разделиться. Два-три-два. Двигаемся очень осторожно, дистанция между группами семьдесят. Пошли.
Прошли еще немного. Потом новый выстрел – и снова пришлось залечь.
Подает сигналы?
Черт... не лес, а поле в стране чудес. Туман такой плотный, что сквозь него почти не пробивается солнце, белый как молоко...
– Я – Первый! Начать движение.
– Контакт!!! – раздался крик Саседо по рации и тут же оборвался.
– Мартинсон, Тили! – отдал команду первый.
– Прикрываю.
– Сэр...
– Лежать! Всем лежать, передвигаться только на брюхе! Предел внимания!
Сержанта Нули, который не имел опыта операций «на холоде», в тылу противника – как морозом по спине продернуло. Винтовка его была за спиной, в одной руке он держал «браунинг», в другой – «МР5К» и готов был стрелять по всему, что движется.
Вот только не видно было – ни хрена.
– Общий сбор, левый фланг. Осторожнее...
Саседо был мертв, и мертв бесповоротно. Но самое страшное было не то, что одного из их команды убили, в конце концов, все они понимали, за что им платят деньги, – а то, как именно его убили. Его убили ножом или чем-то острым, перехватили горло одним ударом, и он скончался почти сразу. Все было залито кровью.
Было просто невероятно, чтобы Саседо, даже в таком тумане, подпустил кого-то на удар ножом. Черт, они были морской пехотой Соединенных Штатов Америки, группой глубинной разведки, многие из них в каких только переделках не побывали – и вот такое. Каждый из них был опытным снайпером, и никто бы не подпустил противника к себе на расстояние удара ножом. По крайней мере – они так думали.
– Сэр...
Гринберг повернулся к болтуну.
– Заткнуться! Занять круговую оборону! Доклад каждые десять минут, укрепиться здесь. Выполнять, твою мать!
Как же он сумел подобраться так близко? Как?
Стемнело – но стало еще хуже, потому что к туману добавилась еще и ночь. Мерзкая, промозглая сырость, особенно мерзкая от того, что нельзя двигаться, приходится долгое время лежать без движения. Холод сковывал все члены, пробирался под кожу, в каждую клеточку тела.
Черт... Как же все хреново.
С наступлением ночи они надели очки ночного видения, каждый; у сербов, тем более у косовских сербов, их не могло быть, было несколько штук у УЧК – но именно несколько штук, им их передавали поштучно, после обучения – иначе сломают, обезьяны. Ночь была относительно безопасной... жаль, что они сразу не пошли ночью.
Жаль...
– Понесешь Саседо. Ты – поможешь, – ткнул пальцем Гринберг в Динкеля и Кинана.
– Есть, сэр.
– Не разбредаться. Дистанция – не более десяти метров.
– Головной дозор, сэр?
– Нет. Слишком опасно. Справимся без него. Идем цепочкой.
Гринберг испугался – это было видно. Раскалывать группу при том, что где-то есть парень, который может подобраться на расстояние удара ножом к разведчику-снайперу морской пехоты – все это выбило его из колеи.
Ганни Гринберг испугался какого-то ублюдка-серба – немыслимо! Но это было так, хотя потом Нули никому не рассказал об этом.
Прошли так они немного – меньше километра. Потом – вспышка в темноте, шипение реактивной гранаты и разрыв. Красно-желтая вспышка на стволе дерева, мимо которого как раз проходили Динкель и Кинан с телом Саседо на плечах.
– Контакт!!!
Длинной очередью ударил пулемет – и все они как один открыли в том же направлении огонь из всего, что у них было, кроме снайперских винтовок, потому что от них в такой ситуации никакой пользы. Потом Нули не мог вспомнить – сколько магазинов он высадил в темноту – два или три. Да и неважно... вспышки, яркие трассы в зеленом сумраке прицела накладывались одна на одну, и грохот очередей сливался в бесконечную заупокойную симфонию.
Что делать дальше – они знали. Нули – бросился к тому месту, где разорвалась граната, пущенная в Динкеля и Кинана. Еще кто-то – пошел вперед, чтобы осмотреть сектор, который они обстреливали. Кто-то – занял оборону на тропе.
От того, что произошло с Динкелем и Кинаном – Нули едва не вырвало. Это не мог быть выстрел наудачу; тот, кто стрелял, отлично видел, что он делает, видел в ночи и в тумане. Выстрел гранатомета попал в ствол дерева, разорвался – и веером осколков разбило головы Динкеля и Кинана, буквально нашпиговало их осколками, не спасли и шлемы. Вместо одного трупа на руках – у них теперь было три.