Разбирать остальной ворох мне было немного некомфортно, так как наместник продолжал стоять рядом, внимательно глядя на все, что я извлекаю из кучи.
Мой ремень, разгрузка. Фляги с коньяком нет. Метательные ножи — все на месте. Боевые — тоже.
Извлекаю их из-под низа, с чувством брезгливости и возмущения. Они залиты кровью, которая уже засохла, въелась в рукоять и основание гарды. Видимо, как их из-под кусков мяса, оставшихся от "тролля" достали, так и бросили. На автомате вытягиваю из кармана промасленную тряпку и начинаю оттирать лезвие ножа до тех пор, пока над режущей кромкой не проявляется узнаваемая волна хамон. Остальное отчищу позже, работа точильным камнем — лодочкой и водой — это долгий процесс.
— Чем так ценны эти ножи? Странный узор. У меня есть лучшие, с гравировкой.
— Это особая сталь, князь. И заточка. А тот узор, что вы видите, говорит сведущему человеку, что это за ножи. Если вы сможете расфокусировать взгляд и всмотреться в глубину клинка, то увидите остальное.
Постулат югэн. Любоваться невидимым и вслушиваться в несказанное.
Отвлеклась я, однако. Но тот факт, что мне удалось уговорить мастера сделать для меня клинки японским дамаском, безмерно радовал до сих пор.
— Здесь не хватает фляги, с редким и очень крепким напитком.
Я оборачиваюсь к эльфу, который все еще пытается прожечь дыру в спине наместника с помощью взгляда. Маньяк, однозначно.
— Кнежич Тайрако, мне бы очень хотелось получить все мое снаряжение, а не отдельные его части.
Впервые вижу на этой презрительно-красивой физиономии выражение крайнего замешательства.
— Она у меня на ремне, сзади.
Отлично. Просто блеск. Теперь придется остатки коньяка вылить, этот парень наверняка к фляге прикладывался. Не зря же нацепил.
— Хаджими, ты не будешь ли столь любезен, чтобы снять с него мою вещь.
И уже через пару минут я заканчиваю собирать на себе сбрую и вооружение. Князь, Хаджими и даже этот чокнутый эльф наблюдают за мной с чуть ли не приоткрытыми ртами.
— В чем дело, господа?
— В вашем снаряжении, я полагаю, — окинув окружающих быстрым взглядом, фыркает князь.
— Это подарок, все сделано на заказ, — говорю я чистую правду, хотя дальше вот малек привру — По моим чертежам.
Вот теперь я готова. Как ни странно, многие чувствуют себя голыми, выходя из дома без мобильника, или, как некоторые девушки, без косметики. Никогда не испытывала подобных проблем. А вот сейчас, без своих ножей, я чувствовала себя именно так, без порток и шляпы.
Ну да не о том сейчас. День сегодня такой, все время думаю о чем-то не том.
— Хаджими, я имею право требовать удовлетворения от кнежича, за нанесенные мне оскорбления?
— Да, леди Кира, вы имеете на это право.
Отлично.
— Кнежич Тайрако, я вызываю вас на бой, до смерти одного из нас, за нанесенный вами урон моей чести.
— Хаджими? Что там еще по этикету? — я оборачиваюсь к инструктору.
— Все правильно. Свидетели у вас есть.
— У меня нет оружия, — фальцет высокомерного мерзавца ввинчивается в уши, как саморез.
— Я дам тебе свой меч, Джаи, — вмешивается князь.
— Место и время подходит? — я постараюсь соблюсти все местные традиции, чтобы потом меня не в чем было вывалять.
— Все соблюдено. Каждый сражается своим оружием.
Очень хочется взмахнуть треуголкой, оставленной у Дэя. Но за отсутствием её, удовлетворюсь французским.
— Ан гард! Эт ву пре?
— Что?
— К барьеру.
— Что??
— Кнежич, вы готовы, или как?
— Я сейчас все-таки выпущу из тебя кровь, мерзавка, — он взмахивает одолженным мечом, приноравливаясь к его весу.
Да только я не собираюсь ждать. Это все так, декорации. Метательные ножи у меня уже между пальцев. А прыжки и ужимки — это не ко мне.
— Алле! — подав команду, я метаю ножи с обеих рук.
— Эн конте…
Конечно, засчитано. Еще бы. Один нож в сердце, другой — в горле. И вся любовь. Бедный у них здесь дуэльный кодекс. Ни обязательных фраз, ни прочих красивостей с секундантами. Просветить их может, по поводу атрибутики и приносимой ей пользы?
Обходя застывшего князя, я ловлю кивок Хаджими, и одобрительный блеск его глаз. Ясное дело, его-то привязанности и долги не останавливали. Он просто мне благодарен за удаление неугодной фишки с поля. А я вот что-то устала. Сейчас ножи заберу, и пойду. Не забыть бы только завтра спросить и про допрос, и про письмо от Раи в тайнике камина, в комнате Сэнны.
Глава 24
Уже выходя из камеры, я вспомнила о деньгах.
— Наместник, прошу прощения, но там, в лесу, я также подобрала деньги. Куда мне их сдать?
Князь продолжал гипнотизировать труп глазами.
— Отдайте моему секретарю, — даже говоря это, он ко мне не повернулся.
Дэй обнаружился на террасе, вместе с гвортами и десятком разведчиков. Мой мешок со всеми оставшимися сорока семью гривнями был у него на поясе. Мелочь же я решила оставить себе. На развод.
Секретарем князя, к моему глубокому изумлению, оказался дверецкий. Кто бы мог подумать. Или у них тут у секретарей иные функции? А впрочем, и чего я к парню прицепилась? Может у него за столь причудливым фасадом скрыт глубочайший интеллект и тонкая душевная организация? Чего только на свете не случается. Ага, "на лицо ужасные, добрые внутри".
Почти весь десяток, за исключением "возчика" и хмурого помощника Хаджими, отправился в Храм Жизни, давший нам приют, вместе со мной и Дэем. Посмотрела на них, повздыхала, и загнала всех на свою веранду. Диванчиков там много. А Глейди была тут же откомандирована в ближайший трактир, за пропитанием.
Сама же я отправилась в купальни, отмокнуть и придти в себя. Голова после всех произошедших событий болела ужасно.
Когда мы возвращались обратно, Дэй поинтересовался у меня, чем там все закончилось. И когда я ответила, что все закончилось тем, что я убила кнежича, несколько ошарашенно переспросил: 'Просто убила?'. Да, просто. Смерть вообще вещь не сложная. Просто окончательная.
Как-то слишком быстро с меня слетел налет цивилизованности. Ну, даже если предположить, что в глубине души я изначально была такой равнодушной к чужой жизни и крови, моральные рефлексы образованного человека XXI века должны были бы остаться. Мы все носим корсет социализации, надеваемый на нас в момент рождения и исчезающий только в момент нашей смерти. То, что придерживает нас за шкирку, когда мы собираемся сделать неверный шаг и согрешить. Но вот прямо сейчас я не испытываю ни малейшей жалости или сожаления по поводу безвременной кончины этого эльфа, которой я так удачно поспособствовала. Да. Даже моя рефлексия помахала мне ручкой и бесследно испарилась в никуда. Я хорошо усваиваю уроки, и больше не совершу такой ошибки, как с южанами, возле пристани. Нельзя оставлять за спиной живых врагов, тем более, когда ты не один. А я не одна, со мною Дэй и Глейди, которые уже один раз пострадали, и повторения этого мне совсем не хочется. Как говаривал обаятельный убийца Джимми "Тюльпан" Тадески, неважно, сколько человек ты убил, главное как ты уживаешься с теми, кто еще жив.
А может, я просто очень быстро мимикрирую под обстоятельства? То бишь, поддаюсь местному экзистенциальному нажиму со страшной силой. Может быть. А может быть, имя действительно накладывает свой отпечаток? Тоже может быть. Как вы яхту назовете, так она и… В таком случае, я очень рада, что не обозвала себя каким-нибудь всадником Апокалипсиса.
Ну, и если отодвинуть в сторону все высокоморальные рассуждения, то элементарную месть тоже не стоит сбрасывать со счетов. А вот не надо было меня по лицу бить. Как оказалось, не люблю я этого. А еще, как выяснилось, и мстить я умею. Я мстю, и мстя моя страшна, и даже Ницше со мной в этом случае согласен, "в мщении и любви женщина более варвар, чем мужчина". Р-р-р-ррр. Такая я страшная.
А если быть совсем уж честной, то не верила ни одному из объяснений кнежича. Как и в то, что если его отпустить — он приведет нас к другим участникам заговора. Таких недалеких и морально тупых всегда используют в темную. Так что вот — ни нашим, ни вашим.