Грифоны, поджав крылья, дружно порысили на выход, забыв и про меня и про Манзо.
Как же хорошо, что кто-то более разумен, чем мы!
В княжеском особняке нас встретила аплодисментами вся прислуга, выстроившаяся рядами по пути следования ландо к крыльцу. Это было… Впечатляюще? Ну, по крайней мере, запоминалось лучше, чем рис и копейки, сыпавшиеся нам с мужем на голову во время свадьбы.
Черт, не во время я это вспомнила… Прочь, все прочь, до тех пор пока не найду выход отсюда. А тогда — хоть последний огурец пропью.
Слуги проводили нас в большой зал, находившийся на цокольном этаже, где были накрыты столы для фуршета.
Торжественно поставив молодых супругов у круглого столика в центре, все начали подносить свои подарки. Несколько минут пронаблюдав за ошеломляющим диапазоном эмоций и сувениров, вышла вперед.
— Глейди, Дэй! — подойдя к ним и взяв их за руки, я продолжила — Я очень рада, что вы теперь — семья. Вы и раньше любили друг друга и заботились обо всем, но… Это было по- другому. Теперь никто, ни враги, ни друзья, ни родственники, не смогут заставить вас расстаться, если вы сами этого не захотите. И у меня есть для вас подарки.
— Дэй, это тебе, — в одном из свёртков, которые я держала, была трость. Трость-шпага. Гном, делавший ее по моему заказу, сам был в восторге, и запросил с меня полгривня, при условии, что я не вмешиваюсь в дальнейшее распространение аналогичного товара. Добрейший мир, что я ему дарю?
— Глейди, — обняв сияющую девчушку, я на секунду застыла, пронзенная болью — увижу ли я дочь, выдам ли ее замуж? — Это тебе, — в пакете было не только платье, скроенное по моим наброскам, но и несколько смешных маленьких рубашек, которые здесь надевают на новорожденных.
Оттеснив меня, подошел Манзо. Я не знала, что он дарил, да и не хотела знать. Общая атмосфера свадьбы вдруг сузила мой мир до точки. Знаете, до такого маленького красного кружка на стекле, который советуют наклеивать для тренировки зрения всем, у кого в детстве зрение уходит в минус.
Отойдя в угол и пару минут понаблюдав за счастьем молодой пары, я ушла к себе. Не могу. Лягу рядом с тигропсами и усну, все равно устала, как собака. И чем я сейчас от них отличаюсь?
Едва мне стоило опуститься в кресло, как двери распахнулись, весьма авторитарно.
— Князь, — констатировала я.
— Да. Что ты скажешь по опыту?
— Да что сказать? Как ты уже понял, запечатлеть любых диких животных в их щенячьем возрасте может кто угодно. Для взрослых диких тварей мелодия, диапазоном звучания превышающая две октавы — носитель информации, явно. Как активировать заложенную в них программу — не знаю. За пределами храмовой музыки использовать музыкальные инструменты пока нельзя. Это все.
— Программу?
— Кенджи, я устала как… Вот даже не знаю, с кем сравнить. Давай, ты не будешь придираться, а? Ну, программа, это очень древнее слово… Обозначает объявление, распоряжение, понимаешь? Пока не будем знать, какое конкретно висит в мозгах магических тварей, расслабляться не придется, хотя и нападать, в основной своей массе, они не будут.
Немного помолчав, разглядывала задумавшегося князя, так и оставшегося стоять у входной двери.
— Кстати, Кен, ты выпить не хочешь? За новобрачных?
Наместник, смутившись и что-то буркнув, опять исчез в коридоре.
Ну, и куда он? Надеюсь, не за алкоголем…
Сумрачное настроение, окружившее меня как туман, явно ни к черту не годилось. Ложиться спать в таком состоянии очень не хотелось, только вот чем его разогнать?
М-м-м, помню, дома забавлялась, типа, гадала — нажимала в плей-листе случайный выбор мелодии, и задумывала — какая выпадет, таким и день будет.
Невольно улыбнувшись, поспешила к комоду, проверить уровень зарядки в мобильнике. На мое счастье, там еще оставалось около пятнадцати процентов. Ну, посмотрим, что день грядущий нам готовит, и с этой мыслью выбрала функцию 'Воспроизвести случайную мелодию'. Из торопливо воткнутых наушников осколками стекла брызнули первые звуки 'Beast of blood' Malice Mizer.
Развлеклась, однако. А что, в этом что-то есть, кровавый зверь намного интереснее плохого настроения. Покрутив в руках телефон, выключила его и убрала в чехол, теперь уже навсегда. И что тут скажешь? 'Раньше в фантастике главным было радио. При нем ожидалось счастье человечества. Но вот радио есть, а счастья нет'. Жаль, не могу здесь перечитать в очередной раз Ильфа и Петрова. Остается только вспоминать их уже практически бессмертные цитаты. Еще одна, в самый раз: 'Считаю вечер воспоминаний закрытым'.
Спать резко расхотелось. Сегодня ночью я поеду к Башне земли и, что ждет меня в конце путешествия — я не знаю. Так что, прежде чем отдыхать, нужно постараться отработать как можно больше обязательств, взятых на себя здесь.
Когда Кенджи вернулся, я уже дописывала письмо к настоятелю Храма жизни в Крибдиве. Ведь он просил меня отписаться, если я вспомню свой род? 'Вспомнить' то, что не знаешь — задача не для слабонервных. Поэтому письмо я писала осторожно — как на цыпочках по минному полю. Но основные идеи, в том числе по поводу устройства детей темных эльфов, оставшихся в стране, мне передать удалось. Это было уже второе письмо, первое было адресовано к настоятелю Храма жизни центрального округа Шоукана. В нем, как могла сухо, излагала следствия проведенного 'эксперимента'. Меня до сих пор раздражало то, что помочь ничем не могу. Ну не знаю я, что там изначально маги задумали! А так как в биологии и дрессировке полный профан — то даже вариантов придумать не могу.
Кенджи пришел в сопровождении слуги, который нес поднос, с мисочками еды и кувшином пива. О-о-о… Видимо князь воспринял мои слова всерьез.
После того, как слуга удалился, расставив все принесенное на столике, Кенджи безапелляционно вынул из-под моей руки оба письма и, откинувшись на спинку стула, начал пробегать их глазами.
— Князь, ну для порядка ты мог бы спросить, вдруг это личная почта? — укоризненно вскинув брови, я с интересом наблюдала его реакцию.
— Сомневаюсь. До сих пор, все письма, отправленные тобой, были адресованы исключительно официальным лицам.
— А что, их все перлюстрировали? — я искренне изумилась.
Кенджи, оторвав взор от письма, взглянул на меня определенно с иронией.
— Кира, ты иной раз со своими детскими вопросами поражаешь до глубины души. Не понимаю, как тебя назначили главой рода. Старших родственников в живых вообще не осталось?
— Ну, почему же? Наверное, остались. Может, я была умнее всех? — проворчала практически себе под нос.
— Сочувствую, — буркнул Кенджи, опять углубляясь в письмо.
Вот черт, даже не сразу поняла, что он имел в виду. 'Сочувствую'… Да сколько влезет! Ну да, не Эйнштейн, но и не кандидат в дурку!
— Кен, если ты закончил проверку моей почты, то у меня к тебе несколько просьб.
— Да? — все еще читая письмо, спросил он.
— Начну с главного. Считаю, что все обязательства перед тобой и Храмом жизни исполнила и могу идти в своем поиске дальше. Чтобы не оставалось двусмысленностей — это я с тобой прощаюсь сейчас.
— Что, прости, ты делаешь? — Кенджи наконец-то отвлекся от писем, бросив свитки на стол, между тарелок.
— Прощаюсь, — лаконично повторила я, наливая пиво в низкую чашку для травяного отвара — Ну что, ответишь мне напоследок на пару вопросов? Кстати, кроме вопросов у меня будет еще несколько просьб.
Князь, поморщившись, взял чашку с пивом, протянутую мной.
— Ты явно торопишься.
— Нет, не тороплюсь. Все, что от меня зависело, я для вас сделала. Сидеть в четырех стенах, ожидая, пока вы разберетесь с заговором — а ведь речь идет именно о нем, правда? — это совсем не по мне.
Кенджи, хмурясь, сжимал чашку в руках и молчал.