Немного успокоившись, Галка откинулась на подушку и закрыла глаза. Так она пролежала несколько минут и, вдруг вспомнив, что сегодня может прийти Гордеев, вскочила с кровати. Босиком вышла в столовую, подкралась к двери бабушкиной комнаты и прислушалась. Тихо. Бабушка, наверно, уже спит. Галка выскользнула в прихожую и, стараясь не звенеть ключами, открыла парадную дверь. Потом бегом возвратилась к себе и, не снимая халата, зарылась в постель. Только сейчас она почувствовала, как устала за день, как ломит спину, как стучит кровь в висках.
Она уже начала дремать, когда тихий скрип заставил ее встрепенуться. Галка села, в темноте нащупала коробок и чиркнула спичкой.
- Не надо. Потуши, - услышала она знакомый хриплый голос.
Луч карманного фонаря скользнул по комнате и замер на коврике у кровати.
Гордеев взял стул, придвинул его к Галкиной кровати и сел.
- Какие новости, синьорина?
- Георгиос убит при задержании. Его выследили, когда он подавал какие-то сигналы в сторону моря.
- В кофейне что-нибудь нашли?
- Рацию и сигнальные фонари.
- И все?
- Как будто - все.
- Н-да… - Гордеев достал трубку и, не зажигая ее, сунул в рот. - А что известно о румынских офицерах?
- Двое погибли, один бежал… Дядя Леня, кто они, эти трое?
- Они шли на подмогу Георгиосу. Оттуда - из-за линии фронта.
- А почему вы не предупредили их?
- «Почему», «почему», - проворчал Гордеев. - Я сам узнал об этом только позавчера. Ты лучше скажи, что говорят о том, которому удалось скрыться.
- За его поимку обещана большая награда. Но даже в тайной полиции сомневаются в успехе. Этот «румын», безусловно, перестал быть румыном и, очевидно, уже стал на якорь в надежном месте.
- Боюсь, что в городе для него не приготовлены надежные стоянки.
- Вы что-нибудь знаете о нем? - встрепенулась Галка.
- Даже те, кто его послал, не имеют о нем никаких сведений. Ну, хватит об этом. Теперь расскажи, куда ты ездила с начальником морского отдела гестапо.
- Откуда вы знаете?
- Весь базар уже знает об этом.
- Дядя Леня, они убили Зинаиду Григорьевну.
- Что?! - Гордеев вскочил, но в темноте натолкнулся на тумбочку, чертыхнулся, снова сел, достал спички и, не спросив разрешения, закурил трубку.
Пока Галка рассказывала о встрече с Хюбе, о гестапо, о плюгавом палаче с оттопыренными ушами, Гордеев молчал. Только в темноте сердито мигал огонек его трубки. Но когда девушка подошла к очной ставке, он перебил ее:
- Теперь подробнее. Вспомни все, что говорила Адамова.
Галке не нужно было напрягать память. Наверно, и через десять лет она бы смогла повторить все, что сказала Зинаида Григорьевна, слово в слово.
- Ты не ошиблась? - снова перебил ее Леонид Борисович. - Она так и сказала: «старый крановщик»?
- Да. Как только она это сказала, Норте ударил ее по лицу.
- Старый крановщик, - пробормотал Гордеев. - Старый крановщик Федор Плющев. Теперь понятно, почему связные не возвращались из порта.
Галка вздрогнула - она вспомнила парня-связного, его веселую улыбку, его гордую смерть…
Гордеев потушил трубку, спрятал ее в карман, поднялся, скрипнув стулом.
- Надо немедленно восстановить связь с портом и предупредить товарищей о предателе. Сделаешь это ты.
Часть третья
МЕСТО В СТРОЮ
До войны Галка мечтала о том дне, когда она впервые через служебный ход войдет в театр, бросив седобородому швейцару короткое: «На репетицию», а потом, миновав пахнущий клеем, струганым деревом и красками закулисный хаос декораций, ступит на непривычно просторную сцену и, пока режиссер будет о чем-то спорить с высоким худощавым дирижером, в первый раз с высоты подмостков посмотрит в пустой полутемный зал. К ней подойдут молодые артисты; знакомые поздравят ее, а незнакомые приветливо улыбнутся. Потом дробный стук дирижерской палочки, и сердитый голос помощника режиссера разгонит всех по местам… «Внимание. Начали!..»