- Сергей, погаси лампу.
Щелкает выключатель. Какая непроглядная тьма! Будто все вокруг залили смолой - хоть ножом режь. Наверху, наверно, уже светает, а здесь - абсолютная темнота. Хорошо, что Сергей рядом. Почему он молчит? Ах, да - надо спать! Как он ровно дышит. Неужели заснул? Ничего не скажешь - нервы у него железные. А у нее они ни к черту не годятся. Галка тихо вздыхает, нащупывает картонку с галетами - здесь у Сергея их целый склад - и начинает грызть их. Это отвлекает, но ненадолго. Разные мысли лезут в голову. Ох, уж эти мысли! Они набрасываются на человека, когда он остается один, когда он устал, когда хочет забыться; они неотступны, как назойливая муха, от них не убежишь, не спрячешься никуда… Только бы передать эстафету. Ведь ее ждут. От нее зависит многое… Что будет с бабушкой…
- Галя, ты что-то сказала?
- Разве? Это я, верно, подумала вслух. Разбудила тебя?
- Я не спал. Просто лежал и тоже думал.
- О чем?
- Обо всем понемногу.
Несколько минут они лежат молча.
- Который час?
Вспыхивает и гаснет лампа.
- Четыре тридцать.
И снова молчание.
- Сергей, ты запомнил адрес явки?
- Корабельный поселок, Лиманная, шесть, Петро Отрощенко, сказать, что прислал Гордеев. А почему ты спрашиваешь?
- Просто так.
- Галя, о чем ты думаешь?
- Обо всем понемногу.
- Э-э, да ты, оказывается, злюка.
Галка слышит, как Сергей встает, подходит к ней, садится на «ее» ящик.
- Зажги свет, - слегка отодвигаясь от него, говорит она. - Я уже не усну.
Сергей медлит. Галке кажется, что она слышит, как стучит его сердце. А может, это звенит тишина? У тишины есть свой голос - звенящий и тонкий, похожий на писк комара. Как тихо. Тихо и темно. Одной ей было бы страшно. Очень страшно. Если б не было рядом Сергея, она сошла бы с ума. С Сергеем не страшно. Он сильный, а главное - спокойный. Удивительно спокойный. Впрочем, это скорее выдержка, умение владеть собой. Какая она девчонка по сравнению с ним! Стыдно даже вспомнить, каким снисходительным, поучающим тоном разговаривала она с ним еще вчера, уже после того, как он вызвался помочь ей. Ему, наверно, было смешно, когда она корчила из себя этакую отчаянную подпольщицу. А подпольщица только и умела, что попадать в разные переплеты, из которых ее каждый раз надо было вытаскивать за уши. Ну, кто она для капитан-лейтенанта Виноградова, человека, о котором уже сейчас на побережье слагают легенды? Жена? Но это уже совсем смешно! Он обращается с ней, как с капризной, взбалмошной девчонкой. Впрочем, другого обращения она не заслуживает…
Но что это? Рука Сергея ложится на ее плечо. У Галки как-то сразу все замирает внутри, кажется даже, что остановилось сердце. Она бессознательно отодвигается в сторону и едва не сваливается с узкого ящика. Сергей убирает руку.
- Зажечь свет? - как-то очень уж громко спрашивает он.
У Галки пересыхает в горле. Она пытается поймать сползающую с плеча тужурку, но руки плохо слушаются ее - тужурка падает на пол.
- Как хочешь, - говорит она, и ей кажется, что эти слова произносит кто-то другой.
Руки… Какие у него сильные руки. Но как осторожны они. Разве сильные могут быть так осторожны?.. Нет, это не порыв. Это спокойнее, проще, добрее. Как-то сразу становится легко, будто тело теряет свою тяжесть.
- Ты моя жена?
- А ты не нашел до сих пор лучшую? - тихо смеется Галка.
- Лучше не бывают.
- Еще встретишь.
- Нет.
- Так, вероятно, говорят все мужчины, - продолжает смеяться Галка.
- Тебе уже говорили?
Ей кажется, что в его голосе звучит настороженность. Это забавляет ее.
- Предположим.
- Кто?
- А тебе не все равно? - она все еще улыбается. Но в темноте Сергей не видит ее улыбки. Он размыкает руки, встает.
- Курить хочется.
Вспыхивает спичка. Ее нервное пламя рождает причудливые тени.
- Что у тебя было с дель Сарто? - не оборачиваясь, спрашивает Сергей.
Догорев, спичка гаснет, и только тогда до Галкиного сознания доходит смысл вопроса. Горло сжимает спазм.
- Тебя интересует только дель Сарто? - сама удивляясь спокойствию своего голоса, говорит она. - Почему заодно ты не спрашиваешь о Хюбе. Он катал меня по городу в своей машине, я была у него в кабинете. А мои отношения с полковником Стадерини не волнуют тебя? Полгода я работала у него переводчицей. Затем ты выпустил из виду моих знакомых из отряда МАС. Их было четверо, не считая Марио. Люди утверждали, что я танцевала перед ними нагишом…
Она говорит быстро, едва переводя дыхание, как будто боится, что он помешает ей.