— …и я не хочу тут больше одна.
— Тогда до встречи, — ответил Роберт.
Он надел перстень и шагнул в другой мир.
Глава 22
С балкона Роберт увидел толпу людей возле дома. Это было похоже не то на внеочередное собрание собственников жилья, не то на стихийный митинг. Все говорили разом; сквозь этот гомон периодически пробивались возмущённые выкрики.
Прежде чем спуститься туда, Роберт осмотрелся в квартире. Сломанный скорпион исчез, повсюду царил разгром. Машины, видимо, устроили обыск — выпотрошили шкаф, выдрали ящики из письменного стола. Не поленились даже развинтить телевизор и ноутбук, пытаясь понять, почему жилец сорвался с цепи…
Он не стал заниматься полноценной уборкой — не до этого было. Быстро побросал вещи обратно в шкаф и вышел на улицу. Из соседних подъездов тоже подтягивался народ, вид у всех был слегка пришибленный. Краем уха Роберт уловил слово «железяки». Парадокс — самих надзирателей люди не замечали, но заметили их отсутствие.
Митинг под окнами набирал обороты, появилась импровизированная трибуна — грузовик с откинутым задним бортом.
— Прорвёмся, — успокаивал с грузовика мужик лет пятидесяти. — Первый раз, что ли? Начало девяностых вспомните, кто постарше. Когда компартия сгинула, тоже все охренели. Как будто с бодунища проснулись. Огляделись, схватились за голову — как же теперь, мля, без «руководящей и направляющей роли»? И ничего, разобрались сами…
— Ага, разобрался он… — саркастически заметила тётка примерно того же возраста. — Ты лучше вспомни, как по полгода без зарплаты сидел! Зато у мэра дворец за городом вырос, теремок трёхэтажный…
На грузовик помогли вскарабкаться бойкому подвижному деду. Вытянув руку, как Ленин с броневика, тот провозгласил:
— Товарищи! Порядок и дисциплина! До прояснения обстановки предлагаю разойтись по квартирам! Или по рабочим местам! Рабочий день, между прочим, ещё не кончился! Руководство страны в ближайшее время наверняка выступит с обращением…
— По ящику — «Лебединое озеро», — сказал кто-то из толпы. — По всем каналам, я только что проверял. Традиция, фиг ли…
К грузовику протолкался парень — незнакомый Роберту старшеклассник. В кузов он не полез, просто развернулся лицом к собравшимся и сказал брезгливо:
— Алё, народ! Вы о чём вообще? С вас только что ошейники сняли! Своей башкой разрешили думать! А у вас все мысли — обратно в конуру заползти… Опомнитесь, ёлы! Слово «свобода» вам что-нибудь говорит?
— А слово «бардак» ты слышал? — отозвалась непримиримая тётка. — Когда бандюки полезут из всех щелей, как в те девяностые, вот это будет тебе свобода.
— Лучше бардак, чем опять ошейник. За свободу надо платить…
— Ты, прежде чем платить, заработай сначала, умник!
Роберт, стоя чуть в стороне, заворожённо слушал. Перед ним как будто разыгрывалась пьеса-экспромт по следам российской истории. С элементами фарса, как и положено. И очень интересно было узнать, чьи аргументы на этот раз окажутся убедительнее…
— Роб Саныч?
Он обернулся. Позади него стоял Рыжий, а чуть поодаль был припаркован давешний легковой фургон.
— Здравствуй, Вениамин.
— Прибыли на экскурсию? Поприкалываться?
— Нет, не для этого. Меня, как и тебя, беспокоит поведение машин. Не верится, что они вышли из игры.
Рыжий, внимательно посмотрев на него, кивнул:
— У железяк, по ходу, перезагрузка. И апгрейд заодно. Не удивлюсь даже, если не только софт меняют, но и хард тоже.
— Но почему у всех сразу? Есть версии?
— Я, Роб Саныч, парень простой. И версия у меня тоже простая. По-моему, у железяк в ихнем мозговом центре что-то перемкнуло. И понеслось.
— Погоди секунду. Ты намекаешь, что искусственный разум… гм… сошёл с ума окончательно? Но из-за чего?
— Мало ли? Полез в параллельный мир и подцепил вирус, троян магический — хрен знает, как это правильно называется.
Роберт с тоской подумал — логика в этом есть. Киберы ведь и правда проваливались в другие реальности. И поди разберись, как тамошняя техномагия на них повлияла…
— Если ты прав, — сказал Роберт, — то предсказать поведение киберов теперь невозможно.
— О том и речь. До сих пор они, типа, о нас заботились, а теперь могут решить — всё, хватит. Обойдёмся без человечков.
— Мрачно. А если ты ошибаешься?