Ее подсознанию нужно было надрать задницу.
Но потребовалось время, чтобы осознать весь идиотизм ее поведения и признать, что Алек и Калум действительно ее любили. Мужчины не притворялись. Они хорошо ее узнали. Может быть, не ее прошлое, но определенно ее личность, недостатки и всё такое. Они любили ее так же, как и она их.
И она хотела всё вернуть назад. Поэтому она направилась на юг.
В лучшем случае ее мужчины позволят ей объясниться. Они поймут — и, возможно, даже извинятся за поспешные выводы — и заберут ее домой. Она бы любила их, Джейми и… у девушки сжалось в груди… и, возможно, когда-нибудь у них будет ребенок. Или помет.
В худшем случае она умрет.
Виктория придумала план: она притащится в центр Колд Крик, устроит зрелище — учитывая, что у нее нет одежды, это должно быть нетрудно — и потребует разговор с Калумом и Алеком. Они не смогут убить голую женщину перед городом, на глазах у целой толпы, среди которой будут и люди.
И она стояла бы там и — спокойно — рассказывала бы всё. Что она сделала и не сделала, как она не знала, что делать, о том, как Уэллс дал свое слово и что она убьет его лично, если он его нарушит. Не то чтобы ее шеф мог его нарушить, но они же не знают об этом. Она пообещает родить для них миллион детей, если они этого захотят. Она будет молить о прощении.
Если они будут справедливы — поскольку они мужчины, то справедливость не всегда является гарантированной, — они признают, что совершили ошибку. Она зарычала, пробираясь через лес.
Да, они могли дать ей шанс объясниться и вместе решить проблему с Уэллсом. Но не-е-ет, нужно было сделать поспешные выводы. Конечно, попала в их ахиллесову пяту — скрывать их существование от правительства, — но всё же.
Так что остается двигаться прямо в зону обстрела, сделать себя мишенью и надеяться на лучшее. Один большой «приглашение к катастрофе» план. Но эй, даже у Уэллса могли бы возникнуть проблемы с выходом из этого беспорядка.
Кошка перепрыгнула через упавшее бревно, почуяла запах кролика и остановилась, но затем продолжила свой путь. Она приближалась, она это знала. Прошлой ночью у нее возникло чувство, что она дома, словно ей было холодно, и кто-то обернул вокруг нее теплое одеяло. Каждое прикосновение ее лап к земле повторяло это. Дом, дом, дом.
Эти штучки оборотней, конечно, странная вещь.
Кошка подняла морду, вдохнула запах раннего утра. Здесь даже пахло правильными горами, и эта мысль заставила рвануть вперед, ее темп увеличился и…
Щелчок! Боль. Ужасная боль.
Она зарычала, развернулась и упала. Сукины дети. Ловушка.
Задняя лапа угодила в тяжелый железный капкан. Вик обернулась, а затем охнула, когда металлические зубцы углубились в более нежную человеческую плоть. Черт возьми, это больно. Плотно сжав губы, она осмотрела капкан. Ловушка была огромной, сделанной из тяжелой стали. И эти зубцы были отвратительными. Рана тоже выглядела не слишком хорошо.
Когда Вик удалось подняться, она изо всех сил навалилась на «челюсти» капкана. Но ей не хватало веса. Она пыталась снова и снова, а затем соскользнула на землю. Она не могла открыть эту чертову штуку. И в пределах досягаемости ничего не было, чтобы раздвинуть зубцы. Сможет ли она вырвать его и унести с собой?
Через несколько минут она отказалась от этой мысли. Охотник забил якорные колья так глубоко в замерзшую землю, что те даже не сдвинулись с места.
Вернувшись в форму кошки, она легла и стала смотреть, как ее кровь окрашивает снег. Черт возьми, в своих немногочисленных и далеко идущих молитвах она специально просила о смерти в сиянии славы.
Но это было совсем не то.
* * *
Несколько часов спустя уши Вик дрогнули и повернулись к юго-западу. Кто-то приближался. Ветер дул как раз в ту сторону, поэтому она не могла уловить запах. К сожалению, это означало, что он может чувствовать запах ее крови и всего остального.
Человек, зверь или оборотень? Страх пронзил ее позвоночник. Похоже приближалось не одно животное. Стая волков? Как восхитительно. Черт возьми, разве хищники не должны охотиться только ночью? Разве эти животные не читали книгу правил? Мех на шее кошки встал дыбом, когда она поднялась и, балансируя на трех лапах, старалась не зарычать, когда капкан натянул ее израненную ногу. Черт, если она попытается оказать сопротивление, она, вероятно, упадет.