Командующий флотом не выпускал из вида эскадренный миноносец «Яков Свердлов». Когда-то он им командовал. Теперь и этот корабль, зарываясь в волны, старался не отставать от своих молодых собратьев.
— Погода нам изменила, — сказал Трибуц.
— Да, достанется тральщикам и охотникам, — отозвался Дрозд.
И оба продолжали сосредоточенно смотреть вперед, то думая о тучах, громе, молнии — о чем угодно, лишь бы не появились самолеты с черными крестами.
Тральщики, буксирующие тралы, казалось, шли тяжелой поступью уставшего путника, много повидавшего на своем веку. А вокруг, куда ни глянь, частокол мачт. Корабли, корабли, корабли... Миль на пятнадцать растянулись они вслед за «Кировым».
Остров Аэгна скрылся из вида, и только дымы таллинских пожаров еще долго висели в небе не рассеиваясь.
...Мюллер смотрел в окно, затянутое легким туманом. С утра он нервничал из-за плохой видимости, но вернувшийся полчаса назад разведчик успокоил его: туман стоит местами и быстро тает, над морем его почти нет.
Нетерпеливо шагая от окна к столу с телефоном в ожидании звонка из штаба, Мюллер думал о предстоящем деле. До Таллинского рейда — считанные минуты полета. Мюллер со своим отрядом уже летал туда изучать новый район действий. На пробу он даже пустил ко дну какую-то шаланду. Потом взял курс на боевые корабли, но, встретив плотный огонь зенитной артиллерии, решил не лезть в огненную кашу. Пусть корабли выйдут в море, там будет проще... Мюллер вообще предпочитал ловить корабли на переходе — легче прорваться.
Ожидание становилось утомительным, и Мюллер вышел из дома. Туман действительно рассеивался, однако небо еще было обложено плотными серыми облаками.
Такую погоду он считал своей союзницей и мысленно торопил приказ на вылет. Облака надежно маскируют самолеты, подходишь к цели — тебя не видят, разве что засекут гул моторов и стреляют в божий свет наугад. Это у них называется заградительным огнем. А ты видишь разрывы, маневрируешь и вываливаешься неожиданно, иногда над самыми кораблями. Зенитки бах, бах... А ты уже положил бомбы, и до свидания...
Мюллер считал полеты будничной, хотя и опасной работой, не видя в ней решительно никакой романтики. В душе он посмеивался над журналистами, которые расписывали какие-то особенные арийские качества. Слава устраивала его лишь постольку, поскольку она давала ему преимущества перед другими. Потопить советский корабль, стать национальным героем — это, значит, получить то, о чем можно лишь мечтать. Случай подвернулся исключительный. Отто Мюллер не должен его упустить!
В домике резко затрещал телефон, и Мюллер торопливо взбежал на крыльцо. Разрешение на вылет было получено...
Полет к заливу занял несколько минут. Когда над водой заголубело небо, внизу появились черные жучки, которые, казалось, карабкались по воде медленно и лениво... И этих жучков было такое множество, что Мюллер подумал: где же главная цель?
— Фриц! Ты видишь крейсер? — осведомился он у штурмана.
— Пока не вижу. Пройдем в голову отряда, — ответил тот.
Мюллер смотрел вниз, и, кажется, никогда еще его глаза не были столь остры, как в эти минуты! Проклятые жучки оставались под плоскостями, мельтешили, и не понять было, где же этот крейсер?
— Отто! Смотри, смотри, прямо по курсу... — послышался голос штурмана, и Мюллер сразу увидел корабль, выделявшийся своими внушительными размерами. Темный корпус с широкими трубами, орудийные башни вырисовывались точно на картине.
Мюллер скомандовал другим летчикам разворот. Следуя испытанному тактическому приему, он остался как бы в стороне от других самолетов, устремившихся к крейсеру.
И тут снизу поднялся огненный смерч. Командиры зенитных батарей Александровский, Кравцов, Киташов держали под прицелом свои секторы; им неведомо было знать, Мюллер там пикирует или кто другой, они делали свое дело и в этот момент поставили перед самолетами особенно густую завесу огня. Мюллер не посчитался с этим, он шел прямо; штурман держал руку на рычаге, готовясь нажать его и освободиться от бомб. И в эти самые секунды взрывной волной самолет бросило в сторону. Мюллер крепче сжал штурвал, но кинул взгляд направо и похолодел. Правая плоскость была объята пламенем. Последнее, что он испытал, был страх. Обезумевший Мюллер увидел бездну, навстречу которой со все нараставшей скоростью камнем падал его самолет...
— Молодцы зенитчики! — с восхищением передал по трансляции Дрозд.
Поход продолжался. Как осы, вились вокруг «Кирова» немецкие самолеты, но не решались сблизиться с ним. Казалось, гудит все: и небо и море. Командир крейсера Максим Георгиевич Сухоруков стоял, запрокинув голову вверх. Он сосредоточенно следил за самолетами и время от времени негромко подавал команды.