Встретив Катю, полковник сразу догадался, что рана ее еще не зажила. Каждый день по утрам Катя делала себе перевязку и, прочно чувствуя себя на ногах, считала преступлением оставаться в госпитале, когда вся бригада готовится к новому десанту.
...Глухой ночью, при сильном ветре и высокой крутой волне катера подходили к побережью, занятому фашистами. Темный берег таил в себе опасность. И впрямь: достаточно было первому отряду катеров подойти ближе, как множество осветительных ракет повисло в небе. На берегу, в скалах замелькали желтые огненные вспышки. Катера с боем подходили к берегу. Десантники прыгали в воду и открывали огонь. Им сравнительно быстро удалось зацепиться за берег и оттеснить противника. С первой группой десантников высадилась и Катя Стратиенко. Деревянная лодочка-волокуша, в которой на Севере вывозили раненых с поля боя, — она взяла ее в медсанбате — и санитарная сумка — вот и все «оружие» Кати. Она укладывала раненых в лодку и вывозила их из-под огня. Под прикрытием глыб гранита собирала раненых, а отсюда санитары эвакуировали их в тыл.
Чем дальше продвигался наш десант, тем больше сопротивления встречал он на своем пути. В одном месте разгорелся сильный бой за сопку. Тут особенно туго пришлось Кате. Налетела пурга, и то самое подразделение, к которому добровольно «прикрепилась» Катя, немцы начали обходить.
В момент решительного прорыва, когда предстояла встреча с противником, Катя собрала всех раненых, а сама пошла впереди группы. Ее рана после недавнего боя давала себя знать, а рядом с ней шел, с трудом удерживая в руках автомат, раненый. Катя поддерживала его за локоть. На повороте почувствовала, как он всем телом грузно повисает на ее руке. Она сняла теплые рукавицы и, ухватившись за его автомат, скомандовала:
— Отдай. Я понесу. Надень мои рукавицы.
Следом за ней цепочкой шли остальные раненые. Отступление прикрывала небольшая группа бойцов. Был момент очень опасный: на вершине сопки появились люди, махали руками, дескать, «сюда, сюда идите...» Раненые было обрадовались, закричали: «Ура! Наши!». Катя настороженно посмотрела вперед и скомандовала остановиться. И когда с сопки застрочил пулемет, а раненые попрятались за камни, стало ясно, что перед ними гитлеровцы и они пытаются заманить их поближе.
Пришлось Кате немножко отойти и повести раненых обходным путем. Трудно сказать, сколько еще времени шли они и какая смертельная опасность подстерегала Катю. Известно только, что раненых она вывела. Среди них был и боец, рассказавший теперь всю эту историю. Ему-то Катя отдала тогда свои рукавицы.
И должно же было так случиться, что боец еще раз встретился с Катей.
— Неужели все-таки она? — твердил солдат, с нетерпением ожидая ее дежурства.
С этого дня раненые смотрели на Катю уже совсем по-новому, а она, кажется, так и не догадалась, что теперь всем стали известны ее прошлые боевые дела.
...Катя узнала своего старого знакомого. Присев на его койку, повздыхала, а после так же деловито, как и в других случаях, высыпала ему на язык серый порошок, скомандовав:
— На, ешь! Запей водой и бувай здоровенек.
У входа в Петсамо
И еще расскажу о наших артиллеристах. Батарея стояла на берегу залива Мативуоно, укрытая сопками. В ясную погоду даже простым глазом был виден маленький островок при входе в порт Петсамо. Несмотря на кажущуюся близость, несколько десятков миль разделяли берега залива.
Мимо островка, прижимаясь к крутому скалистому берегу гитлеровцы старались проводить транспорты с войсками, вооружением, боеприпасами, продовольствием.
Днем и ночью наблюдатели, не отрываясь, следили за морем. В темноте лучи прожекторов шарили вдоль финского берега. Наши батарейцы были каждую минуту готовы открыть огонь.
Корабли противника, разумеется, появлялись не каждый день, и в такие промежутки артиллеристы вели дуэль через залив с батареями гитлеровцев; считалось это будничным, малоинтересным делом. Но зато как только обнаруживали вражеский конвой, кругом все оживало, и люди заметно преображались; они не замечали снарядов, летевших с того берега, не страшились немецких бомбардировщиков, с воем пикировавших на батареи.
Живучесть наших батарей была превосходной. Во многом это объяснялось искусной маскировкой: ходишь рядом и ищешь, где же тут орудия? Кроме того, артиллеристы-береговики непрерывно совершенствовали и улучшали свои огневые позиции.