Было совершенно темно, когда он достиг хутора. Ворота во двор все еще были открыты. Когда Биндиг прошел их, дом начинал качаться и кружиться у него перед глазами. С трудом ему удалось открыть дверь в дом. Он с полузакрытыми глазами на ощупь пробирался сквозь темноту прихожей. У двери кухни он заметил луч света. Он не знал, что его лицо и его одежда были перепачканы кровью, что его руки были покрыты засохшей кровью и грязью, что лицо его было бледным и с впалыми щеками, а лоскут, который он намотал себе вокруг головы, был больше похож на полотнище красного знамени, чем на кусок белого полотна.
Он на ощупь нашел дверную ручку и нажал на нее, и когда дверь поддалась, он, растянувшись во весь свой рост, упал на пол кухни.
Он еще заметил офицера, который сидел за столом, но он и не подозревал, что это был Варасин, как и то, что он пришел, чтобы принести Анне одну из больших буханок солдатского хлеба и несколько маленьких мешков с пшеном и бобами. Он больше не слышал, как кричала женщина, и больше не видел, как Варасин вскочил и поспешил к нему.
Женщина прикрыла лицо руками. Варасин тряс Биндига. При этом он взволнованно спрашивал: Эй!… Вы слышите меня! Как вы попали… в эту форму…
Тогда он увидел под сползшим лоскутом рану на голове. – Боже мой! – кричала Анна. – Боже мой, что это… что это только…
– Ранение в голову, – тихо сказал Варасин, – дайте мне несколько чистых кусков ткани и горячую воду. Быстрее… давайте…