– О каких ракетах вы говорите?
– «Эс-Эс восемнадцать», – сказал задержанный. – «Сатана»…
Заработала рация.
– На связи…
– Выйди, – сказал Француз.
– Иду…
Он поднялся, но задержанный вдруг приподнялся, схватил его за рукав, заговорил отрывисто, жарко:
– Думаешь, я вру тут? Мозги тебе парафиню? На жалость давлю? У меня сына в Киеве убили. На мне самом смертный приговор. Меня так и так исполнят, где угодно. Я этих сук… Мне за сына только рассчитаться, а там… все. Клянусь, чем хочешь, – не вру. Ракеты эти… они из-за денег перегрызлись все. Если ракеты налево уйдут… всему п…ц. И там не только ракеты. Сделаешь – скажу.
Козак высвободил рукав.
– Я сейчас вернусь.
В коридоре было намного больше людей, чем тогда, когда он его оставил. Помимо Дюбуа там были еще пятеро, один хрен в костюмчике, которого Козак откуда-то помнил, еще какая-та баба, чей голос был слышен громче всех, неприметный, лысоватый, держащийся позади тип и двое знакомых ему людей – один был знаком даже лично. Он опознал в нем Бриса, сержанта своего подразделения кризисного реагирования.
Спор шел на повышенных тонах. Козак закрыл дверь и прислонился к ней спиной, давая понять, что никого не пропустит. Учитывая то, что он носил два «глока» и светошумовую гранату (последнее не входило в стандартный комплект сотрудника ФБР, но он умел этим пользоваться и знал, что многие стандартные ситуации со светошумовой решаются намного проще), его действия не могли не приниматься во внимание.
– …я так и не понял, этот человек ваш агент или нет?
– Мы не можем вам этого сказать.
– Тогда в чем дело? Вам что, не терпится полу-чить повестку в суд? Препятствование работе правоохранительных органов есть федеральное преступление!
– Похоже, это вам не терпится получить назначение на Аляску.
– С удовольствием отдохну от этого дерьма. Но еще с большим удовольствием доставлю вам проблем, мэм. Это территория США, забыли? ЦРУ не обладает здесь юрисдикцией.
– Это уже не так, и вы это знаете.
– Это так. И давайте без лишнего шума.
– Шум поднимаете вы, мэм. Этот человек арестован. Хотите получить его – обращайтесь к генеральному прокурору!
– В ваших интересах уладить все мирным путем.
– Да? Интересно, в чем мой интерес?
– Вы должны сотрудничать.
– Да неужели? Дамочка, я говорил это итальянским мафиози, когда ты пешком под стол ходила, ясно?
– В чем проблема, сэр? – включился в разговор еще один цэрэушник. – Зачем вам этот человек?
– Этот человек арестован за федеральное преступление.
– С каких пор въезд по поддельным документам стал федеральным преступлением?
– А откуда вы знаете про поддельные документы?
– Это не ваше дело!
– Он арестован не за поддельные документы. Он подозревается в терроризме.
– Да что вы говорите! Нет, все-таки вы явно будете хорошо смотреться в Анкоридже.
– После тебя, сынок!
– Что тут происходит?
На сцене появился О’Мелли и с ним еще несколько человек.
– Кто вы?
– Это вы кто? И что вы делаете в моем аэропорту?
Один из цэрэушников достал удостоверение. О’Мелли посмотрел, скривился:
– Христиане в действии[14]. Сортир там, если вы заблудились.
– Сэр, не усложняйте.
– Послушайте, – Дюбуа моментально переключился, – если вам действительно нужен этот парень, вы можете его забрать. Но только после того, как я его оформлю. У меня зарегистрирован звонок на коммутаторе, мне надо отчитаться по вызову? Верно?
О’Мелли кивнул:
– Точняк.
Цэрэушники заметно смутились и, по крайней мере, снизили свой напор. А то в какой-то момент Козаку показалось, что они пойдут на силовой прорыв…
После того как линия фронта стабилизировалась, каждая из сторон приступила к переговорам со своим офисом: Дюбуа позвонил на Федерал-Плаза, цэрэушники тоже достали свои телефоны. О’Мелли выглядел крайне воинственным и готовым ко всему. На какие-то несколько лет после 9/11 между ФБР и ЦРУ сохранялись хорошие отношения, но сейчас все снова стремительно катилось к холодной войне. Спусковым крючком для очередного обострения отношений многие считали дело братьев Царнаевых. ЦРУ получило из России в порядке обмена информацией данные о возможной опасности двоих молодых чеченцев, проживающих в Бостоне, в частности, информацию о том, что один из братьев во время своей поездки в Дагестан искал контакты с бандподпольем. Данные эти не были переданы в ФБР, а у самого ФБР оказалось слишком мало данных, чтобы присмотреться к чеченцам подробнее, – все, что у них было, это обвинение в домашнем насилии: если бы к этому присоединилась информация о поисках фигурантами контактов с террористическими организациями, первый в США «домашний» теракт со времени 9/11 можно было бы предотвратить.