- У меня была другая задача. Мне надо было узнать, кто такой убитый. Я был уверен, что больше этот город ничего не даст. И тогда я там нашёл Валю Березину. С ней я тоже должен увидеться, Обязательно.
- А что она тебе нового скажет?
Виталий неопределённо пожал плечами.
В принципе Эдик был, конечно, прав. Ничего нового Валя сообщить не могла. Всё, что знала, она уже сообщила. Вряд ли она узнала за эту педелю что-то новое. Хотя это и не исключалось. Но главное было в другом. Он помнил эти расширенные от ужаса глаза на бледном, сразу вдруг заострившемся лице, помнил, как взгляд их остановился, как помертвело лицо. И в ушах его ещё стоял её крик. Он запомнил ту комнату, большую старую тахту и затерявшуюся фигурку на ней, старую кофточку, спутанные волосы. Всё он помнил.
И сейчас Виталий должен был узнать, что стало с этой девушкой, как она прожила эту неделю, как она пережила её.
Когда самолёт совершил посадку и друзья спустились по трапу на выложенное бетонными плитами поле возле аэровокзала, Эдик огляделся и удивлённо сказал:
- Странно! Никто, понимаешь, не встречает.
- Я попросил.
- А-а… Тогда пошли на автобус.
Они старались поменьше расспрашивать прохожих и потому не очень быстро добрались до управления внутренних дел. В вестибюле их уже поджидал капитан Мурзин.
- Здравствуй, Иван Спиридонович, - обрадовался Виталий.
- Здравия желаю. Как долетели?
- Отлично. Пошли скорее к тебе. Да! Знакомься, пожалуйста. Капитан Албанян. Коллега из БХСС.
Через полчаса Виталий был уже в курсе всех интересовавших его вопросов.
Но Вали Березиной в городе не оказалось. Она уехала на одну из крупнейших молодёжных строек. Её включили в отряд, сформированный горкомом комсомола. Капитан Мурзин принял немалое участие в этом деле.
- Сбыл с рук и рад? - сердито спросил Виталий. - Конечно, случай трудный…
- Как можно! - обиделся Мурзин. - Ты пойми, ей же в городе нельзя было оставаться. Репутация-то - хуже некуда. Да и прошлые связи, не ровён час, восстановиться могут. А так новую жизнь начнёт. Плохо, скажешь? Могу дать адрес. Напиши. Рада девка будет. В городе, кроме родителей, никто этого адреса не знает.
- Давай. Напишу, - хмурясь, сказал Виталий.
Он понимал, что решение было принято верное, но не мог побороть неизвестно откуда взявшуюся досаду.
Записав адрес, Виталий, как-то невольно подражая Цветкову, отрывисто сказал:
- Так. Это первое. Теперь дальше. Расскажи-ка мне, что это за драка была, где Николай ножом кого-то пырнул.
- Драка?
- Да. В сквере, около рынка.
- А-а. Ну как же, - вспомнил Мурзин. - Точно. По этой драке мы Павлова искали.
- И не нашли, значит?
- Нет. Прошли, помню, по всем связям.
- И ни один дружок не знал?
- Ни один.
- Или не сказал… - задумчиво добавил Виталий.
Мурзин покачал головой:
- Не знал.
- Интересно! А что там за Витька участвовал в драке?
- Ты и это знаешь? Задержан у нас такой. Витька Романенко.
- Дружок Павлова?
- Все они дружки, пока трезвые.
- А что за парень этот Романенко?
- Электрик с меховой фабрики. Задерживался уже раз за мелкое хулиганство. А сейчас привлекаем по двести шестой, часть первая. Их всего семеро по делу проходит.
- Повидать бы этого Романенко.
- Можно, - согласился Мурзин. - Отчего ж?
В который уже раз готовился Виталий к разговору с новым, незнакомым ему человеком, от которого нужно было получить какие-то важные для дела сведения. Правда, сейчас, как, впрочем, не раз уже случалось раньше, какой-то особой и тщательной подготовки к такому разговору провести не удалось, и времени для этого сейчас не было. Оставалось положиться на интуицию и кое-какой уже накопленный опыт общения с людьми, в частности с такими, как этот Витька Романенко.
Однажды отец Виталия заметил ему в связи с каким-то их разговором: «А ты, между прочим, здорово изменился за последние годы, пока в своём розыске работаешь. Я давно уже за тобой наблюдаю». Виталий не давал отцу покоя, пока не заставил его рассказать подробнее о своих наблюдениях. В конце концов тот рассмеялся и сказал: «Вот видишь? Во-первых, ты стал невозможно любопытным. Причём, я бы сказал, как-то направленно. Больше всего тебя интересуют не какие-нибудь, скажем, научные открытия или даже новые книги - к сожалению, замечу тебе в скобках. Больше всего тебя интересуют поступки, мысли разных людей, их мнение о других людях. Словом, каким-то людоведом стал». «Не замечал», - ответил Виталий, почему-то не очень довольный отцовским выводом. «А это подсознательно у тебя получается, - ответил тот. - Это уже профессиональная привычка, я бы сказал». «Но ты ещё сказал «во-первых», - напомнил Виталий. - Значит, есть и «во-вторых»?» «Есть. Во-вторых, ты стал очень контактен - с любыми людьми, в любой ситуации. Раньше ты был даже иногда застенчив. Придут люди - ты весь вечер мог промолчать». «А сейчас?» - усмехнулся Виталий. «А сейчас ты не только контактен, ты всегда инициативен в таких разговорах, чаще всего направляешь их ты, а не собеседник. И ещё интересно, - продолжал отец. - Раньше ты был очень… Как бы это сказать? Избирателен, что ли. Нравится тебе человек - ты с ним охотно беседуешь. Не нравится - тебя не заставишь с ним поговорить. А сейчас ты охотно говоришь даже с человеком, который явно тебе не нравится. Вот ведь что удивительно!» «И это тоже профессиональная черта, ты полагаешь?» - снова усмехнулся Виталий. «Безусловно, - кивнул в ответ отец. - Присмотрись если не к себе, то к товарищам. Сам увидишь».