- Где ж это было?
- Это Гришка знает. У него спрашивайте. Только псих он сильнейший. Упрётся - палкой не выбьешь.
- Больной?
- Не. Злости в нём много. Его все ребята опасаются.
- Откуда же столько злости?
- В детдоме его ребята дразнили. Сам говорил. Он по ночам постель мочил. Ну, нервная болезнь такая была. Вот его и изводили.
- А родителей он знал?
- Знал. Его отобрали. Алкоголики они оба. Уже в ящик сыграли. - Витька махнул рукой и с внезапной злостью добавил: - Вот Гришка, тот обрадуется, что Николая убили, точно!
- Ну да?
- Ага. Это гад последний. Вот его бы заместо Николая - в самый раз было бы.
Виталий только покачал головой, но спорить не стал.
Оба некоторое время молчали. Потом Виталий, вздохнув, сказал:
- Ладно, Витёк. Спасибо тебе. Буду дальше копать. Ну а ты поправляйся. Тебе ещё долго жить. И запомни: погиб твой дружок из-за собственной дурости. Пошёл не по той дороге и не с теми людьми. Вот тебе урок.
- Принимается, - угрюмо кивнул Витька и отёр грязной ладонью со лба обильно выступивший пот. - Всю проводку менять надо. Что ж я, чурка, по-вашему, не понимаю? Николая жалко. Всё. Не вернёшь теперь. А Гришку вы прижмите. Авось пролает чего надо.
Спустя час в тот же небольшой сумрачный кабинетик привели Гришку.
Ничего хорошего не ждал Виталий от предстоящего разговора. Рассчитывать на этого парня, видимо, не приходилось, Тут надо было действовать совсем по-другому. Если только окажется верной характеристика, которую дал Витька… Это следовало сразу же проверить.
Гришка был невысок, широк в плечах, с длинными мускулистыми руками. Голова у него была непропорционально крупная, неправильная, с оттопыренными ушами; маленькие, чёрные глаза глубоко запали и смотрели угрюмо, враждебно, и как-то становилось не по себе от этого взгляда. Короткие глянцево-чёрные волосы казались приклеенными. На Гришке была красная рубашка с закатанными рукавами и узкие старые брюки на кривых ногах.
- Рассказывай, - сухо предложил Виталий. - С чего драка началась, чем кончилась.
- Сто раз рассказывал.
- Давай сто первый. Авось что-нибудь новое добавишь.
- Нечего мне добавлять. Думал, отвязались уже.
- А всё помнишь?
- Может, чего и забыл.
- Кончилась она тем, что все разбежались, - сказал Виталий. - Кроме одного, которого ты…
- Не я!
- Ты, Гриша.
- Говорю, не я!
Лицо его потемнело, задёргались уголки рта.
- Может, ты скажешь, что Николай? - усмехнулся Виталий.
- Скажу!
- Сказать можно. Тем более что Николая на суде не будет.
- Так дерьмово работаете, - скривил губы Гришка.
- Выходит, хорошо запрятался. Остальных-то нашли.
- Знаем, как запрятался!
- Он тебе, выходит, доложил?
- Он меня как увидит, трясётся, сука.
- Ну и не свисти тогда, что чего-то знаешь. Докладывать он тебе, выходит, не станет. Ты лучше на него с себя не перетягивай.
- Выйду - всё равно придушу, - закусил губу Гришка.
- Не скоро выйдешь.
- Убегу.
- Ещё того хуже.
- Всё равно убегу. Пусть хуже. Зато дотянусь.
- Нет. Его уже у той старухи не будет.
Гришка насторожённо и чуть озадаченно посмотрел на Виталия, потом вдруг злобно ощерился:
- Знаете? И не берёте? Может, он, сука, всех нас и заложил? - Гришка хохотнул. - Трепанул, начальник. Сам его там небось и спрятал, а?
- Где это «там»? - недовольно спросил Виталий таким тоном, словно хотел лишь проверить, знает ли сам Гришка тот адрес.
- Знаю, где там. На Гоголевской.
- Ну, - усмехнулся Виталий не очень уверенно и даже слегка встревоженно. - А дальше что?
- А дальше… - Гришка впился в него смеющимися глазами и медленно, с издёвкой сказал: - Красный домик… Номер семь, что ли… во дворе… второй этаж… третье окно от угла… Вот где твоя старуха. Всё в цвет, начальник, а?..
Виталий неопределённо пожал плечами.
А дальше уже не составляло труда выяснить, что за старуха живёт по адресу, который указал Гришка. Ею оказалась мать директора меховой фабрики Михаила Прокофьевича Пивоварова.
Круг замкнулся.
Открытие, к которому пришли работники уголовного розыска, совпало с другим.
Эдик Албанян обнаружил среди материалов местного БХСС два сигнала с меховой фабрики, казавшиеся в отрыве от других данных вовсе не заслуживающими внимания, даже клеветническими. Но этими другими данными теперь были, очевидно, преступные московские связи директора, а также возможная причастность его к убийству Николая Павлова!
После длительного совещания с местными товарищами и разговора по телефону с Цветковым было решено продолжить начатую в Москве игру с учётом, естественно, некоторых новых обстоятельств.