- Дал ему деньги?! - не смог сдержать изумление Михаил Прокофьевич. - Этому бандиту?
«Нет, - подумал он, - решительно Вова ведёт себя странно. Впрочем, это даже не то слово. Он ведёт себя подозрительно».
- Так-так, - задумчиво произнёс Михаил Прокофьевич и неожиданно спросил: - А как вы, собственно, попали домой к Владимиру Сергеевичу?
- Вот! - запальчиво воскликнул Виталий. - О том и речь. О том и письмо дяди Бори. Через этого Владимира Сергеевича дяде Боре теперь судебное дело грозит. Или огромный штраф.
И Виталий рассказал слегка изменённый применительно к данному случаю вариант истории с незаконным телефоном.
- Это как называется? - грозно спросил он.
- Это ерундой называется. - И Михаил Прокофьевич рассеянно махнул рукой.
Вдруг у него в голове мелькнула неожиданная мысль, от которой даже испарина выступила на лбу. «Но если это так, - подумал он, - пусть пеняет на себя. Я церемониться не стану! Ай-ай-ай! Какого маху я в тот раз, оказывается, дал! Но как можно было предположить? Всё надо обдумать. Всё взвесить. И этот парень может пригодиться».
Михаил Прокофьевич испытующе посмотрел на Виталия:
- Сколько вы тут ещё пробудете?
- Дня два, я полагаю.
- Где остановились?
- В «Центральной», - секунду помедлив, ответил Виталий.
- Приехали один?
- Конечно, один.
- Прекрасно. Завтра в это время я вас снова жду здесь, - непререкаемым тоном распорядился Михаил Прокофьевич и с ударением прибавил: - Кое-что попрошу передать Борису Ивановичу, а кое-что, наверное, попрошу сделать вас. Не возражаете?
Виталий хитро поглядел на него через стол:
- Расходы, надеюсь, оплатите?
- Не беспокойтесь. Будете довольны.
- Всё! Я уже доволен.
Виталий даже не подозревал, какой неожиданный и опасный оборот приняла вдруг вся ситуация, пока его не было в Москве. Не подозревал об этом, конечно, и Михаил Прокофьевич.
Глава VII
«ЧАС СОБАКИ»
Под вечер в квартире стариков Губиных зазвонил телефон. Трубку сняла Евдокия Петровна.
- Кто звонит? - строго спросила она.
- Это уважаемая Евдокия Петровна? - откликнулся вкрадчивый мужской голос.
- Она самая.
- А это Владимир Сергеевич. Надеюсь, вы с Борисом Ивановичем в добром здравии?
- Слава богу, - сухо ответила старуха, поджав губы.
Она всё ещё не могла простить подлости, которую учинил с ними этот человек. И звонит себе, главное, как ни в чём не бывало, злодей этакий!
- Так вот, - всё тем же любезным тоном продолжал Владимир Сергеевич. - Сейчас я у вас буду. Надеюсь, Борис Иванович в порядке?
- Мы-то, слава тебе господи, всегда в порядке.
- Ну вот и прекрасно.
В трубке щёлкнуло, голос пропал, и Евдокия Петровна, поглядев на неё, осторожно повесила её на рычаг. С некоторых пор она стала относиться к телефону с опаской и даже враждебно, как если бы в квартиру вдруг проник, прикинувшись совсем безобидным и услужливым, тайный злодей, посланный, чтобы изнутри подорвать благополучие и покой хозяев дома, этакий соглядатай, от которого теперь вообще неизвестно чего можно было ждать.
- Слыхал? - сердито бросила она мужу, который, водрузив на нос очки и шлёпая мокрыми губами, вполголоса читал самому себе газету. - Приехать изволит сейчас.
- Ну чего, чего?.. Вот, туды-сюды!.. - оторвался от трудного занятия Борис Иванович и, набычившись, посмотрел поверх очков на жену. - Болтаешь чего, спрашиваю?..
- Владимир Сергеевич, говорю, сейчас приедет.
- Ну и ладно!.. Подумаешь… Дело какое, туды-сюды… - забормотал старик, снова прилаживаясь к газете. - Их нравы вот интересно знать… Сколько ж теперь за нефть брать будут, туды-сюды?.. Они без нас - ого-го!.. А мы без них - тьфу, туды-сюды!..
Но приобщиться к глобальным проблемам ему так и не удалось. Старуха, начав уборку, согнала его с кресла. А на новом месте войти опять в созерцательное состояние оказалось невозможным.
Вскоре к тому же приехал и Владимир Сергеевич. Был он, как всегда, полон энергии и чрезвычайно обходителен. Модный светлый пиджак, длинный и приталенный, с широкими лацканами, слегка расклёшенные книзу, кирпичного цвета брюки, не очень броский, но тоже модный галстук и уголок белоснежного платочка в верхнем кармашке пиджака - всё придавало ему необычайно респектабельный вид. Узкое, колючее лицо его было наполовину скрыто огромными дымчатыми очками, которые Владимир Сергеевич даже в помещении и не подумал снять.
Он вошёл в комнату скользящей, лёгкой походкой, потирая руки, словно с мороза, и, улыбаясь, предупредил: