Вот, на полу — там, где он уронил его во время «Смертельной тьмы».
Мошендра указал на Неда длинным сухим пальцем.
Нед схватил с пола зеркальце.
Поднял его. Направил на Мошендру.
Но зеркальце выскользнуло из его холодной потной ладони.
И разлетелось вдребезги у ног Неда.
— Не-е-е-е-т! — в ужасе вскрикнул он, чувствуя, как сжимается его тело.
Перед глазами все поплыло. Сердце забилось медленней… еще медленней…
Его тело стало таким маленьким… таким низким. Он стоял на четырех чешуйчатых коричневых лапках и, тараща глаза, смотрел вверх на красный балахон с капюшоном.
«Я стал ящерицей, — подумал Нед, свесив длинный сухой язык из слабеющего рта. — У него получилось. Мошендра превратил меня в ящерицу!»
Магэлин, разинув рот, уставился на Неда круглыми глазами.
— Так я и знал! — воскликнул он. — Так я и знал, что ты превратишь его в ящерицу!
— И намерен превратить тебя в нечто еще более низкое! — пригрозил Мошендра. — Твоя злоба слишком долго правила миром. Теперь я буду главным колдуном королевства со всем, что из этого следует!
Магэлин откинул назад голову и расхохотался.
— Я смеюсь над тобой, Мошендра! Ты видишь? Я смеюсь тебе в лицо! — он тряхнул головой и посмеялся еще какое-то время.
— Прощай, старый дурак! — крикнул Мошендра.
И махнул обеими руками на Магэлина.
Магэлин перестал смеяться. Нацелив на врага вытянутый палец, он начал произносить нараспев слова.
Слишком поздно!
Мошендра щелкнул пальцами. Один раз. Два раза.
Через секунду все было кончено. Не было ни рева, ни взрыва.
Магэлин испуганно взвизгнул. И уменьшился до уровня пола.
Клоп. Толстый черный клоп.
В мгновение ока Мошендра превратил своего соперника в толстого клопа.
Пол вздрагивал под ногами Мошендры, когда он шагал по комнате к мерзкому насекомому. Он поднял ногу в блестящем черном сапоге и, топнув каблуком, раздавил клопа.
Потом повернулся к извивающейся возле стола ящерице.
«Сейчас он начнет, — сказал себе Нед, следя за стальными глазами под красным капюшоном. — Он победил. Мошендра самый сильный. Что он будет делать теперь?»
Нед смотрел, как блестящие черные сапоги увеличивались в размере — колдун приближался к нему.
Мошендра остановился перед ящерицей. Наклонился, прищурив свои пугающие глаза, осмотрел Неда.
«Он и меня раздавит? — подумал Нед. — Растопчет каблуком, как сделал это с Магэлином?»
Нед напрягся, готовясь убежать, как только Мошендра поднимет ногу.
Но вместо этого колдун в красном балахоне указал на ящерицу пальцем и тихим шепотом произнес четыре непонятных слова.
Нед почувствовал, что начинает расти. Делается все выше и выше…
Через секунду он стоял перед Мошендрой. Он осмотрел свои руки, ноги, провел ладонями по щекам, пригладил волосы.
Опять — мальчик.
Опять такой, как был. Я — Нед!
— Спасибо, — сказал он Мошендре с легким поклоном.
Мошендра откинул назад красный капюшон и хитро улыбнулся Неду:
— Тебе спасибо, Нед, — ответил он и добродушно похлопал мальчишку по спине. — Спасибо, что впустил меня в замок. Спасибо, что придумал весь этот прекрасный план.
Нед всегда был выдумщиком и хитрецом. Но сейчас настал самый счастливый момент его жизни. Хлопая в ладоши, он заплясал от радости.
— Магэлин был дураком! — кричал он. — Неужели он думал, что я мог наблюдать за ним целых два года и ничему не научиться? Неужели думал, что у меня не хватит ума научиться превращать бекон в змей или каменный пол в грязь?
Мошендра засмеялся.
— Забудь о Магэлине. Его больше нет. Он исчез — навсегда.
Нед торжествующе потряс кулаком над головой.
— Замок теперь наш! И магия вся наша! Всю жизнь мною помыкали. Но теперь с этим покончено! Теперь я великий колдун!
— Да-да! Это великолепно! — радостно поддержал его Мошендра. — У нас будут и богатство, и власть! Мы сможем творить историю!
Он опять хлопнул Неда по спине.
— Но сначала давай отпразднуем победу, малыш! Это удивительный день. Мы одурачили великого колдуна. Давай выйдем из замка и насладимся солнцем, вдохнем свежего весеннего воздуха.
— Нет, — сурово ответил Нед и направился к столу. — Сейчас у нас нет на это времени, Мошендра, нас ждет работа.
Наливая в колбу синюю и лиловую жидкость, он вспомнил слова Мошендры: «У нас будут и богатство, и власть. Мы сможем творить историю!»
«Он ошибается, — подумал Нед. — Не у нас будут богатство и власть. Не мы сможем творить историю».