— Я хочу стать такой, как вы, — сказала я колдунье.
Колдунья вскинула свои темные брови. Ее прямые черные волосы упали на плечи, когда она наклонила голову, в упор разглядывая меня холодными светло-серыми глазами.
Я ответила ей немигающим взглядом, принимая вызов. Мой рот чуть скривился, но больше ничто не дрогнуло.
Мне потребовалось немало мужества, чтобы прийти в дом колдуньи. Большинство ребят из нашей округи не подошли бы к нему и близко, не поднялись бы даже на холм, на котором располагался этот старый дом.
Но я была смелой.
Или — если честно — отчаянной.
Вы можете подумать, что отправиться к колдунье — это сплошное безумие. Но если бы вы знали, какой была моя жизнь, тогда бы поняли.
Колдунья была моей последней надеждой.
Джемма Роджерсон настоящая колдунья, и это знает каждый в Мэйвуд Фоллз. Люди ходят к ней просить помощи, когда больше ничего не помогает. Еще они просят ее произнести заклинание, чтобы улучшить свою жизнь или выбраться из беды.
Иногда они даже просят ее наслать порчу на своих врагов.
И все это она может сделать!
Однажды Джемма заколдовала мистера Фрейли, торговца подержанными автомобилями, и он стал икать. Она это сделала, потому что узнала, что он торгует угнанными машинами. Так он два года икал без остановки и не смог продать ни одной машины.
Я это не придумала. Об этом говорили в новостях.
И еще в новостях говорили, когда Джема сыграла по-настоящему злую шутку с мэром Кренитски. Во время его пресс-конференции миллион жужжащих мух вылетел из его ушей и носа и длинные ярко-розовые червяки поползли из глаз.
Джемма может использовать свою невероятную силу, для добра — и для зла.
Но мне было все равно. Мне очень нужна была помощь.
И вот я стояла перед ней, выдерживая ее взгляд, стараясь не моргнуть. Лучи послеполуденного солнца струились сквозь запыленные окна кухни. Свет растекался по загроможденным полкам с рядами баночек и бутылочек, заполненных всяческими перьями, порошками, насекомыми и чьими-то маленькими косточками.
Наконец, Джемма шевельнулась. Шурша длинным черным платьем, прошла по комнате. Когда она подошла ближе, я увидела, какая у нее красивая, кремового оттенка кожа. Глаза у нее были ясными и живыми, а губы полными и гладкими.
Сколько ей было лет? Трудно сказать. Может, тридцать, а может — меньше.
Она сжала мою руку выше локтя гладкой белой ладонью.
— Тебе страшно? — спросила она.
Голос ее был тихим и бархатистым.
— Н-нет вроде бы, — пробормотала я.
Она сильнее сжала мне руку — так, что она побелела под ее пальцами.
— А должно бы… — сказала она.
Я затаила дыхание. Неужели мой приход сюда был ужасной ошибкой?
Наконец она отпустила меня. Ее черные ногти блеснули, когда она, подняв руку, пригладила мои непослушные, тусклого мышиного цвета волосы.
— Стефани, почему ты хочешь стать колдуньей? — спросила она без улыбки.
— Потому что я так несчастна, — тяжело вздохнула я.
Потом, уже не сдерживаясь, я выложила ей все.
Я рассказала ей, как ненавижу свою внешность, свой острый подбородок, свой курносый поросячий нос пятачком, свои жидкие волосы. Как ребята в школе дразнят меня, потому что я некрасивая и косоглазая.
Я рассказала Джемме, какими обидными прозвищами меня называют в школе. Рассказала, что даже учителя меня не любят. Как все они плохо со мной обращаются. Как мои родители не замечают меня, уделяя все свое внимание Родди, моему маленькому брату.
Я рассказала ей еще много чего. Мне было тяжело рассказывать обо всем этом, но в то же время я чувствовала какое-то облегчение.
Может быть, хоть один человек наконец поймет, как я несчастна. Может быть, Джемма поймет, почему мне пришлось забыть о своем страхе и прийти к ней.
Ее серебристые глаза, не моргая, смотрели мне в лицо, когда она слушала мою длинную горестную исповедь. Солнечный свет все время то угасал, погружая нас в полумрак, то ярко вспыхивал вновь.
В другой комнате громко тикали часы.
Я остановилась, чтобы перевести дух. И оглядела уставленную полками кухню с таинственными чудодейственными бутылочками, заполненными крыльями насекомых и органами животных.