— Значит, не можешь? — Витасик со слезами на глазах спрашивает Антика.
Но Антику ничуть его не жаль. Он прекрасно помнит, всего лишь позавчера мальчик заставил его опять прыгать в духовку калориферной печи, представляя, что посылает разведчика в кратер действующего вулкана. С Антиком, конечно, ничего не случилось. Но лезть — который уже раз! — в эту ненавистную духовку, стараясь не опалить свой красивый комбинезончик, было не только неприятно, но и унизительно.
Антик стоит на краю стола, прислонившись спиной к прохладной стене, с удовольствием предвкушая отдых.
«Отдохнуть! Спасибо Юпитеру! Однако долго пришлось его уговаривать, вернее — искать возможность хоть как-то понять друг друга».
Кот не сразу догадался, что от него хотят. Антик сам помог ему выдернуть штекер из гнезда, и Юпитер потянул куда-то пульт дистанционного управления. Сейчас Антик и сам не знает, куда тот его задевал. С Юпитером по-настоящему не поговоришь. Но это, пожалуй, и к лучшему.
— Ну скажи же, Антик, где он может быть… Ты ведь знаешь… Ты только подмигни, я догадаюсь… Среди книжек? На кухне? На балконе?
«Отдыхать, отдыхать. Какие еще могут быть подсказки. Космический разведчик разведал уже все, что мог. Вот так-то, мальчуган. Какое это счастье — просто стоять, думать о чем-нибудь своем и не спешить с выполнением чьих-то прихотей. За окном — солнышко на безоблачном небе, за окном поблескивает днепровский залив в просветах между рядами домов, за окном — скоростные машины, проносящиеся по магистралям. Как красиво. Как спокойно».
— Антик, пожалуйста, подскажи… Ты же знаешь, я тебя люблю. Мне хочется играть только с тобой.
«Эти слова тешат самолюбие даже в последние месяцы и дни существования. С каждой минутой уменьшается питающее напряжение, невольно вызывая мысли о логическом финале… Мне всегда было приятно видеть увлеченность и воодушевление Витасика в играх со мной, пока я чувствовал себя молодым. Тогда я был безмерно счастлив. А теперь… Лучше бы ты меня меньше любил, Витасик. Лучше б ты меня вообще не любил. Поставил где-нибудь в уголке и вспоминал обо мне лишь в праздники… Я истощен твоей любовью, Витасик…»
Мальчик умоляюще смотрит на Антика и вслух сетует:
— У всех каникулы! А меня заперли дома. И все из-за противной математики. Папа и сам ее терпеть не может, а от меня требует, чтобы я ее любил. Телеинформатор выключили, меня закрыли — учи математику. Антик, ну скажи, где спрятали пульт управления. Я не буду искать… Слышишь? Мне просто хочется знать, где?
Антик, конечно, ничего не ответил, но на мгновение ему стало жаль мальчика. Но сразу же вспомнилась духовка калориферной печи, и жалости как не бывало. В последний раз Антик немного подпалил рукав своего комбинезона: споткнулся и попал прямо в пламя. Это очень испортило ему настроение. Но, справедливости ради, следует сказать, что Антик сознавал и свою провинность в том, что Витасик послал его в «кратер действующего вулкана». Мальчик знал неприязнь Антика к внутренности калориферной печи. Но в тот день космический разведчик почему-то (он и сам не знал почему) сказал: «Твой отец, Витасик, напоминает мне мыслящую куклу. Он такой послушный. Послушнее меня. И все его слова похожи на подробную инструкцию к собственному пользованию».
А Витасик обиделся:
«Зачем ты так говоришь о моем папе?! Сам ты кукла! Пошли играть!»
И тут же послал Антика в «кратер действующего вулкана».
Но сегодня все иначе. Нет пульта, и значит, не последуют никакие приказы. Сегодня спокойно. Отдых. И ощущение счастья от собственного существования.
«А действительно, зачем я тогда назвал отца Витасика мыслящей куклой? О чем я тогда думал?.. Пожалуй, напрасно я теряю энергию на воспоминания, но… Если не думать, не вспоминать ничего, то к чему вообще существовать? Финиш?! Мне, собственно, и припоминать ничего не нужно, дело не в каком-то отдельном случае. Дело в ежедневных наблюдениях, которые приводят к выводу: я — послушная кукла!»
Однако Антик заставил себя ни о чем не думать. Он устал. Ему хочется отдыхать. Нужно беречь энергию.
6