А может, самое безопасное сейчас — попытаться связаться с Даниэльсом? Блейк подумал и решил, что такой шаг будет наиболее разумным. Ответ, который он получит, известен заранее — вернуться в больницу. А больница — это западня. Там на него обрушат бесконечные интервью и, вероятно, подвергнут лечению. Его освободят от заботы о самом себе. Его станут вежливо охранять. Его сделают пленником. А он должен остаться собой.
Кем это — «собой»? Это значит, конечно, не только человеком, но и теми двумя существами. Даже если бы он захотел, ему никогда не избавиться от двух других разумов, которые вместе с ним владеют данной массой вещества, служащей им телом. И, хотя ему прежде не приходилось об этом задумываться, Блейк знал: он не желает избавляться от этих разумов. Они так близки ему, ближе, чем что-либо в прошлом и настоящем. Это друзья или не совсем друзья, а, скорее, партнеры, связанные единой плотью. Но даже если б они не были друзьями и партнерами, существовало еще одно соображение, которое он не мог не принимать во внимание. Именно Блейк, и никто иной, втянул их в эту невероятную ситуацию, и потому у него нет другого пути, кроме как быть с ними вместе до конца.
Интересно, придет Элин или сообщит в полицию и клинику? И даже если она выдаст его, он не сможет ее осудить. Откуда ей знать, не свихнулся ли он слегка, а может, и не слегка? Не исключено, что она донесет на него, полагая, что действует ему во благо. В любой момент можно ждать сирены полицейской машины, которая извергнет из себя ораву блюстителей порядка.
— Охотник, — позвал Оборотень, — похоже, у нас неприятности. Она слишком задерживается.
— Что-нибудь придумаем. Подведет нас она — найдем другой выход.
— Если появится полиция, — сказал Оборотень, — превращаемся в тебя. Мне от них ни за что не убежать. В темноте я плохо вижу, ноги сбиты, а…
— В любой момент, — согласился Охотник. — Я готов. Только дай знать.
Внизу, в поросшей лесом долине, захныкал енот. Волна дрожи прокатилась по телу Блейка. Еще десять минут, решил он. Дай ей еще десять минут. Если за это время она не появится, мы отсюда уходим.
Жалкий и растерянный, Блейк сидел в кустах, физически ощущая свое одиночество. Чужак, подумал он. Чужак в мире существ, форму которых имеет. А есть ли вообще для него место, спросил Блейк себя, не только на этой планете, но во Вселенной? «Я человек, — сказал он тогда Мыслителю. — Я настаиваю на том, что я человек». А по какому, собственно, праву настаивает?
Время тянулось медленно. Енот молчал. Где-то в лесу обеспокоенно чирикнула птица — какая опасность, реальная или почудившаяся, разбудила ее?
На мостовой показалась машина. Остановилась у тротуара напротив телефонной будки. Мягко просигналил гудок.
Блейк поднялся из-за кустов и помахал рукой.
— Я здесь, — крикнул он.
Дверца открылась, и из машины вышла Элин. В тусклом свете телефонной будки он узнал ее — этот овал лица, эти прекрасные темные волосы. В руке она несла сверток.
Элин прошла мимо телефонной будки и направилась к кустам. Не доходя трех метров, остановилась.
— Эй, лови, — сказала она и бросила сверток.
Негнущимися от холода пальцами Блейк развернул его. Внутри были сандалии на твердой подошве и черная шерстяная туника с капюшоном.
Одевшись, Блейк вышел из кустов к Элин.
— Спасибо, — сказал он. — Я почти заледенел.
— Извините, что так долго, — произнесла она. — Я так переживала, что вы здесь прячетесь. Но надо было все собрать.
— Все?
— То, что вам понадобится.
— Не понимаю…
— Вы ведь сказали, что убегаете от преследователей. Значит, вам нужна не только одежда. Пойдемте в машину. У меня включен обогреватель. Там тепло.
— Нет, — отпрянул Блейк. — Неужели вам не ясно? Я не могу допустить, чтобы вы впутались в это еще больше. Я вам и так очень обязан…
— Ерунда, — сказала она. — Каждый день положено делать доброе дело. Мое сегодняшнее — это вы.
Блейк плотнее завернулся в тунику.
— Послушайте, — сказала она, — вы же совсем замерзли. Ну-ка, забирайтесь в машину.
Он заколебался. Согреться в теплом салоне было заманчиво.
— Пойдемте, — позвала она.
Блейк подошел с ней к автомобилю, подождал, пока она усядется на водительское сиденье, затем сел сам и закрыл дверцу. Струя теплого воздуха ударила его по лодыжкам.
Она включила передачу, и машина покатилась вперед.
— На одном месте нельзя стоять, — объяснила она. — Кто-нибудь может заинтересоваться или донести. А пока мы на ходу, никаких вопросов. У вас есть место, куда я могла бы вас отвезти?