Самым главным она считала то, что он помог ей, а к такому она не привыкла. Даже дедушке лишь с трудом удавалось защитить ее от Мюррея. Кассен же спас ее, и Моронк была достаточно взрослой, чтобы понимать, от чего именно. То, что она тоже помогла Кассену, не приходило ей в голову. Просто благодаря ему она впервые в жизни чувствовала себя по-настоящему свободной.
Вагон снова дернуло. Кассен открыл глаза, быстро повернулся, поднялся на одно колено и посмотрел на часы.
— Полвторого. Долго же я спал.
— Да, порядочно.
Он посмотрел в щель между досками.
— Мы наверняка въезжаем на грузовой вокзал Пенрита. Где моя сумка?
Взяв поданную девушкой сумку, Кассен достал оттуда аптечку и сделал себе укол морфия.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она.
— Лучше не бывает. Никаких жалоб. А укол я сделал на всякий случай.
Он солгал, потому что при пробуждении боль оказалась довольно сильной. Он отодвинул дверь, выглянул наружу и заметил вынырнувшую из темноты надпись «Пенрит».
— Что и требовалось доказать, — произнес он.
— Так мы выходим?
— Бог знает, пойдет ли поезд дальше, а до автомагистрали отсюда совсем недалеко.
— И что там?
— Там есть мотель, ресторан самообслуживания, разные машины, грузовики. — Боль утихла, и он смог наконец улыбнуться. — Бесконечное число возможностей. Так, а теперь дай мне руку. Когда поезд окончательно затормозит, прыгай.
Так как идти пришлось дольше, чем предполагал Кассен, то до мотеля с рестораном, расположенным на магистрали А6, они добрались только к трем часам. На стоянку один за другим подъехали два грузовика, причем один из них с такой огромной фарой, что подкативший вслед за ним полицейский автомобиль Кассен заметил в самый последний момент. Он затащил Моронк за грузовик. Полицейская машина с включенной мигалкой остановилась неподалеку.
— Что будем делать? — прошептала девушка.
— Ждать.
Шофер остался сидеть за рулем, а второй полицейский вышел из машины и направился в ресторан. Они хорошо видели ею сквозь большие окна в зале. За столами сидело человек тридцать. Полицейский внимательно осмотрел всех, вышел, сел в машину и связался с кем-то по рации.
— Нас ищут, — сказала Моронк.
— Понятное дело. — Кассен снял с ее головы вязаный берет и сунул в мусорный ящик поблизости. — Вот так лучше. А то прямо как на рекламном щите. — Он порылся в сумке и достал оттуда пятифунтовую бумажку, которую подал девушке. — В ресторане можно взять еду с собой. Купи чаю и сандвичей. Я буду ждать здесь. Так безопаснее.
Она поднялась наверх и вошла в ресторан. Кассен видел, как она помедлила у стойки, потом взяла поднос. Неподалеку он заметил скамейку, полускрытую стоящим рядом грузовиком. Он сел, закурил и стал ждать, думая о Моронк Финлей.
Странно, но ему было приятно думать о ней. Но затем его охватили привычные для священника сомнения в правильности своих действий. В конце концов, она почти еще ребенок. Двадцать лет он совершенно спокойно обходился без женщин. Насколько абсурдным было бы теперь, перед самым концом, влюбиться в шестнадцатилетнюю цыганку!
Она вернулась с пластмассовым подносом и поставила его на лавочку.
— Чай, бутерброды с ветчиной и — смотри-ка — о нас пишут в газетах. Я купила одну.
Он медленно налил горячего чаю в пластмассовый стаканчик, разложил газету на коленях и начал читать в слабом свете, падавшем из окон ресторана на стоянку. Это была местная вечерняя газета, выходящая в Калайле. Фотография Кассена красовалась на первой странице, рядом — снимок Моронк.
— А здесь ты выглядишь еще моложе, — заметил он.
— Фотокарточку сделала моя мать в прошлом году. Она висела у дедушки в фургоне. Полиция наверняка отняла ее. Добровольно бы он никогда не отдал.
— Если вчера вечером сообщение о нас появилось в местных газетах, то сегодня утром наши физиономии поместят и все центральные, — произнес он.
Ответом было удрученное молчание. Он достал еще одну сигарету и молча закурил.
— Ты же не бросишь меня одну? — с тревогой спросила Моронк.
Он мягко улыбнулся.
— Для своего возраста ты поразительно догадлива. Да, я считаю, нам следует расстаться. Другого выхода просто не вижу.
— Дальше можно не объяснять.