– То есть вы намекаете на то, что есть псих-одиночка, единственной целью которого является подливание масла в огонь?
– Совершенно верно, однако сумасшедшим я его не считаю. Более вероятным мне кажется, что он претворяет в жизнь «марксистско-ленинские принципы городской революции», как говорят русские. Хаос, беспорядки, страх – все эти факторы способны решающим образом содействовать крушению стабильной государственности.
– Причем ИРА представляет собой основную мишень провокационной кампании...
– Поскольку это снижает шансы на заключение политического соглашения между ней и протестантами, а о нашем правительстве и говорить нечего.
– То есть главная цель всех акций – не допустить затухания вооруженной борьбы, а мирное решение конфликта отодвигать все дальше и дальше. – Фергюсон покачал головой. – Интересная теория, Гарри. Вы сами-то в нее верите?
Он вопросительно посмотрел на Фокса, который в ответ пожал плечами.
– Все эти факты давно уже собраны в компьютере. Просто до сих пор не могли правильно сформулировать вопрос. Если бы мы это сделали раньше, то и тогда получили бы ту же картину, сэр.
Фергюсон размышлял некоторое время, глядя прямо перед собой.
– Да, вполне может оказаться, что вы правы. Есть еще один аспект, который дает полное объяснение всему, – осторожно сказал Фокс.
– Ну так давайте же, каркайте.
Фокс вынул еще один лист из дела.
– Когда вы на прошлой неделе были в Вашингтоне, из Омана возвратился Тони Виллерс.
– Да, я слышал о его приключениях.
– Тони поведал интересную историю советского диссидента, еврея Виктора Левина, которого он привез с собой. Он так же рассказал о совершенно необычном учебном центре КГБ на Украине.
Он подошел к камину, закурил и подождал, пока Фергюсон ознакомится с делом. Через некоторое время тот спросил:
– Вы знаете, что Тони Виллерс сейчас на Фолклендах?
– Да, работает по заданию САС в тылу противника.
– А кто такой этот Левин?
– Талантливый инженер. Мы позаботились о том, чтобы он получил место в оксфордском колледже и поселился в одном из наших домов в Хемпстеде. Я осмелился, сэр, вызвать его без согласования с вами.
– Правда, Гарри? И что бы я делал без вас?
– Вы бы отлично справлялись со своими обязанностями, сэр. Ах да, еще одно: Павел Черный, упоминаемый в деле психолог, в 1975 году перебежал на Запад.
– В Англию? – быстро спросил Фергюсон.
– Нет, сэр, в Ирландию. В июле семьдесят пятого он был там на международной конференции и попросил политического убежища. А сейчас он, под именем Пола Черни, является профессором экспериментальной психологии в дублинском Тринити-колледже.
Виктор Левин прекрасно себя чувствовал и великолепно выглядел, особенно с налетом йеменского загара. На нем были серый костюм из твида, белая рубашка с синим галстуком и очки, очень изменившие его внешность. Сначала он довольно долго говорил, а потом терпеливо отвечал на вопросы Фергюсона.
После короткой паузы он сказал:
– Могу я считать, что вы верите, будто этот Келли, или Качулейн, если называть его по кличке, действительно активно действует в Ирландии? Все-таки прошло двадцать три года.
– А разве не это было смыслом обучения? – спросил Фокс. – Засылка «крота», который закопается достаточно глубоко и будет ждать серьезного взрыва недовольства в Ирландии. Вполне возможно, что он даже помог его возникновению.
– За исключением людей самого Качулейна, вы единственный, кто знает, как он выглядит, – заметил Фергюсон. – Поэтому мы попросили бы вас посмотреть несколько фотографий. Точнее говоря, не несколько, а довольно много.
– Как я уже сказал, с тех пор прошло много лет, – с сомнением в голосе произнес Левин.
– Да, но вы же сами говорили, что его невозможно ни с кем спутать, – вставил Фокс.
– Это, конечно, так. У него было лицо самого сатаны, когда он убивал. Однако я не единственный, кто может его опознать. Ведь есть еще Таня. Татьяна Воронина.
– Маленькая девочка, дочь человека, игравшего роль сержанта полиции и застреленного Келли, – пояснил Фокс.
– Ну, она давно уже не маленькая. Ей уже около тридцати. Очень привлекательная молодая женщина. Слышали бы вы, как она играет на фортепиано! – сказал Левин.
– Так вы ее видели? – удивился Фергюсон.
– Время от времени. Позвольте, поясню. Я, как говорится, «раскаялся», был выпущен на свободу и в конце концов устроился даже в Московский университет. А Таня стала приемной дочерью полковника КГБ Масловского и его жены, которая очень полюбила девочку.
– Он уже давно генерал, – подчеркнул Фокс.
– Как я узнал впоследствии, Таня оказалась талантливой пианисткой и в двадцать лет победила на конкурсе Чайковского в Москве.
– Минутку, – прервал его Фергюсон, считавшийся ценителем классической музыки. – Татьяна Воронина, пианистка... Она прекрасно выступала два года назад на фестивале в Лидсе.
– Совершенно верно. Ее приемная мать умерла два месяца назад. Таня же довольно часто совершает продолжительные зарубежные турне. Поскольку ее приемный отец – генерал КГБ, она считается вполне благонадежной.
– И давно вы встречались с ней в последний раз?
– Полгода назад.
– Вы говорили с ней о том случае в Друморе, о котором только что рассказали нам?
– О да, конечно. Она очень умна и сдержанна, но тот день она не забыла. У меня даже сложилось впечатление, что она все время думает об этом. Я однажды осмелился спросить напрямик...
– И что же она ответила?
– Что все дело в Келли. Таня не может его забыть, потому что он был добр к ней, что совершенно не вяжется с самой трагедией. Она призналась даже, что он довольно часто снится ей.
– Но поскольку Татьяна Воронина живет в России, то нам от нее мало толку. – Фергюсон встал. – Не могли бы вы некоторое время подождать в соседней комнате, мистер Левин?
Фокс отворил обитую фетром дверь и выпустил его.
– Приятный человек. Мне он понравился, – засвидетельствовал Фергюсон.
Он подошел к окну и посмотрел вниз на площадь. Через некоторое время обратился к Гарри:
– Нам нужно его найти. У меня такое ощущение, что до сих пор нам с вами не приходилось решать более важной задачи.
– Полностью с вами согласен.
– Потрясающее дело. Ведь для ИРА разоблачение Качулейна имеет не меньшее значение, чем для нас.
– Да, сэр. Эта мысль уже посещала меня.
– Вы считаете, что они придерживаются того же мнения?
– Вполне возможно, сэр. – От возбуждения у Фокса засосало под ложечкой, как будто бы он уже знал о сюрпризе.
– Ну что ж, – констатировал Фергюсон. – Видит Бог, вы достаточно отдали Ирландии. Готовы ли вы рискнуть второй рукой?
– Вам только стоит этого пожелать, сэр.
– Вот и отлично. Посмотрим, способны ли они хотя бы для разнообразия на разумные реакции. Предлагаю вам слетать в Дублин и встретиться там с Армейским Советом ИРА или с тем, кому будут даны полномочия. За мной необходимые звонки. Остановитесь, как обычно, в «Вестборне». Отправляйтесь сегодня же. О Левине я позабочусь.
– Есть, сэр, – спокойно ответил Фокс. – Если позволите, пойду собираться.
Фергюсон возвратился к обмываемому дождем окну. Бредовая, но в данном случае вполне логичная идея сотрудничества между британской армией и ИРА. Вопрос только в том, согласятся ли эти сумасшедшие из Дублина работать с ними.
За его спиной открылась дверь. В кабинет вернулся Левин.
– Генерал, я вам еще нужен? – смущенно спросил он.
– Само собой, – ответил Чарльз Фергюсон. – Сейчас мы поедем в штаб-квартиру. Там вы посмотрите фотографии. – Он взял пальто, шляпу и открыл дверь. – Чем черт не шутит, может, вы и узнаете этого человека?
В глубине души Фергюсон совершенно не верил в эту затею, но постарался не выказывать своих сомнений Левину, когда они спускались в лифте вниз.