Дона Жужу объехала полсвета и немало повидала на своем веку. Для нее не составляет тайны то, что происходит в дальних краях, в чужих землях. Совсем иная жизнь была у тетушки Жожи, которая никогда не бывала в Африке и приобрела свой жизненный опыт, общаясь только с черными, белыми или мулатами на Островах и в Лиссабоне. «Знаете, расизм есть повсюду. В одних странах он проявляется сильнее, в других меньше, и только Острова Зеленого Мыса составляют исключение. Впрочем, когда наши соотечественники оказываются за пределами родной страны, они тоже становятся расистами». Нья Жужу, рассматривая исчерканную Витором фотографию, только пожала плечами: какая чепуха, обыкновенные ребячьи проказы. Пресекающимся от волнения голосом Жожа спросила: «Ты так думаешь?» Дона Жужу не видела оснований для беспокойства, она только спросила: «Жожа, а сколько Витору лет?» — «Недавно исполнилось семнадцать». Жожа знала, что он ухаживает за девушкой — беленькой и к тому же прехорошенькой, — она вскружила Витору голову. Скорее всего, и тот, и другая обманываются сейчас в своих чувствах. Будущее покажет, и все-таки Жожу не покидает тревога: «Понимаете, Витор умный паренек, только в последнее время у него появились какие-то странные идеи. Он стал запираться в комнате, часами не выходит оттуда, запоем читает стихи и что-то строчит без передышки. Я вижу, как он переменился, и мне за него становится страшно, сама не знаю почему. Около него постоянно вертятся двое парней, они немного постарше, по-моему, у них тоже мозги набекрень. Оба они учатся на Бесправном факультете, как сказала бы моя бывшая служанка. Но в их компании есть еще один парень, очень неприятный, мне он ужасно не нравится, ходит за ними хвостом и всегда угрюмый. В один прекрасный день я все-таки вмешаюсь: пусть оставят моего Витора в покое! С нынешней молодежью никакого сладу нет, совсем распустились ребята! Они, видите ли, задумали устроить заговор против правительства, и Витор Мануэл тоже впутался в эту историю, он твердит, что участие в политических событиях необходимо, что политика — это средство исправления всевозможных несообразностей нашей жизни. Только он, наверное, забыл, чем эти дела обычно кончаются. Знаете, что на днях этот сорванец заявил: «Матушка Жожа, я хочу увидеть своего отца. Мечтаю поскорей попасть на Острова Зеленого Мыса, чтобы встретиться с ним». Боже праведный, святые угодники, а ведь отец-то его томится в тюрьме на острове Маю! Как же Витор сможет его увидеть?! Я говорю: «Витор, ради всего святого, выкинь эти глупости из головы». А он все никак не угомонится. Вчера попросил, чтобы я рассказала ему о мятеже. Спрашивает, правда ли, что отец его был замешан в антиправительственном заговоре». Дона Жужу не могла скрыть своего изумления: «Жожа, а разве отец Витора — мятежник?!» — «Да, он принимал участие в бунте. А что в этом особенного? Отец Витора — человек темный, он и понятия не имел, что такое политика». Видимо, этого человека случайно вовлекли в заговор, решил я, но не успел высказать своих соображений, как дона Жужу опередила меня: «Значит, его втянули?» — «Что значит втянули? — обиделась тетушка Жожа. — Милая, не говори чепухи. Вот уж кого мне жаль, так это бедного отца Витора, ему просто приписали участие в антиправительственном заговоре. Совсем с ума посходили! Эти нелепые слухи распускают власти. Ты слышала, Жужу, историю про ньо Жероме? Про ньо Жероме де Тутику?» — «Слыхала, Жожа. Говорят, будто этот Жероме колдун». — «Что за ересь, Жужу, ерунда какая! Ньо Жероме никогда этим делом не занимался, он был честный христианин. Некоторых кумушек хлебом не корми — только дай позлословить. Нет, мои дорогие, ньо Жероме жил отшельником в глуши на острове Сантьягу и часто читал землякам Библию. С давних пор он читал им вслух Библию. Понимаете, ньо Жероме де Тутика учил зеленомысцев жить согласно Священному писанию. Жители Сантьягу не хотели знать ни о каких властях, они видели, что представители власти творят беззакония, о благе людском не заботятся и злоупотребляют долготерпением бедняков, — и не доверяли властям. Люди видели, что священники ведут точно такой же образ жизни, что и все остальные, — есть у них и любовницы, и незаконные дети, и только за солидную мзду они соглашаются крестить младенца или хоронить покойника, они спорят из-за чужих жен, ведут торговлю, — одним словом, они ничем не отличаются от простых смертных. Так вот, жители Сантьягу слушали, как ньо Жероме де Тутику читает им Библию, а сами думали, что в мире все устроено не так, кругом царит несправедливость. Видя беззакония, которые творили попы, они не могли поверить, что священник — угодный богу человек. Эти бунтари мечтали об иной, прежней жизни — без грабежа, без обмана, без произвола». — «Истинная правда, Жожа, — подала голос дона Жужу, — они запретили строить туземцам их традиционные хижины — табанки, запретили танцевать в городе батуке и коладейру во время праздника святого Жоана». Дона Валентина тоже вставила словечко: «Что верно, то верно, теперь священники совсем другие, чем прежде. К слову сказать, это они стали преследовать тех, кто увлекается спиритизмом, не так ли, нья Жожа? И до тех пор не успокоились, пока не запретили сеансы у ньо Брито Соареса. Пойди разбери, чем он им помешал. Уперлись, и все тут. А ведь спиритизм — своего рода религия, разве от него может быть какой-нибудь вред? В Бразилии спириты на каждом шагу, и никому не приходит в голову их преследовать. Даже письма спиритического центра из Рио-де-Жанейро благополучно доходят по назначению. Да и вообще, где это видано — устраивать гонения на спиритизм? А что касается мятежа, то его участники не учиняли никаких беспорядков, не лезли в чужую жизнь. Во время суда судья обратился к одному из них: «Как тебя зовут?» — «Бунтарь». — «Я уже знаю, что ты бунтарь. Но как твое имя?» А тот заладил свое — бунтарь и бунтарь, хоть кол на голове теши. И остальные вели себя точно так же. Когда зачитывали приговор, я видела отца Витора. Он тоже не назвал своей фамилии. В тюрьме его избили до полусмерти, но он так и не заговорил. И на суде отец Витора хранил молчание. «Как твое имя?» — «Бунтарь». — «А до того, как ты стал бунтарем, как тебя звали?» — «Бунтарь и еще раз бунтарь». Так от него ничего и не добились, он отпирался и все отрицал. Церковные власти пытались было настоять, чтобы мятежники заключили церковные браки и окрестили своих детей. Бесполезно. Отец Витора не стал ни крестить сына, ни регистрировать его в Управлении по гражданским делам. Надо сказать, что мятежники вели трудовую жизнь, они читали свои молитвы и знать ничего не желали о правительстве, о церкви и о губернаторе. Жили уединенно. Так возникла целая секта. Мой двоюродный брат доктор Лопес де Баррос уж на что человек осмотрительный, а и он в конце концов не выдержал и встал на защиту мятежников с Сантьягу, когда они предстали перед судом. На политику этим людям было наплевать, они жили себе тихо-мирно, никому не мешая, помогали друг другу, молились и все в таком роде. И не совали, как некоторые, нос в чужую жизнь. И вот однажды в глухие районы Сантьягу, где жили эти мирные люди, приехала из Минделу санитарная бригада проводить дезинфекцию. Парни с Саосенте — народ отчаянный, сами знаете. Как вихрь, ворвались они в дома, да еще с дикими воплями, точно шли в атаку на врага, провели в два счета дезинфекцию, и тут же смылись, но зато шуму они наделали много! Это было настоящее оскорбление. Негры на Сантьягу не могут терпеть наглого обращения. В знак протеста они все, как один, покинули свои жилища и решили больше туда не возвращаться. Вмешались власти, губернатор, полиция, но обитатели домов, где провели дезинфекцию, не захотели туда вернуться. Тогда их водворили насильно, однако ночью они сбежали и скрылись в лесу. Все пошло кувырком. Отец Витора тоже сопротивлялся, его схватили, привели в дом, он отбивался, как мог, и только все повторял: «Иисус Христос, господь наш, с нами, он мой защитник». Его избивали, а он все твердил: «Один бог властен над нами, он все видит и творит суд праведный». Ньо Той до Розарио был мужчина богатырского сложения и огромного рос