Нет, не к чему придраться — отдает назад. Обижен, наверное…
— Спасибо. По дороге никого не подвозили?
Обзреватель пожал плечами.
— Нет.
— Езжайте…
— Простите, товарищ лейтетант, случилось что?
— Ничего не случилось, езжайте…
Странно.
А если ничего не случилось, но машины тормозят — что же тогда?
Нет, точно труп.
Но чей?..
Главный встретил Обозревателя в прихожей. Халат, домашние тапочки, бифокальные очки с толстенными линзами. Никогда бы не сказал, что это — Главный. Похож, скорей, на комика, на эдакого хронического неудачника из старой комедии. Эдакий мистер Питкин или синьор Фантоцци.
Ну, против кого ты теперь, Фантоцци?
Опять против всех?
И опять — один, как всегда?
Или…
— Проходи на кухню…
Обозреватель зашел, уселся, растер руки — замерзли за рулем.
А настроение у Главного мрачно–решительное — не глядя на гостя, полез в огромный холодильник, достал початую бутыль водочки, от которой не бывает похмелья, две стопки на стол, без закуски…
Такое впечатление, что он чего–то боится. Чего, интересно? В свое время ни Чебрикова, ни Лигачева не боялся, по слухам Горбатого посылал (после августа 1991–го, разумеется), а теперь…
Нет, что–то тут не то.
Что он — пить сюда по телефону вызвонил?
— Выпьешь?
— За рулем я…
— Пятьдесят граммов.
— Машины на Садовом проверяют, — слабо отмахнулся Обозреватель и скосил глаза на бутыль.
— Значит, больше не проверят. — Поймал удивленный взгляд, пояснил: — Бомбы дважды в одну воронку не падают…
Что бомбу в кого–то бросили? Как на Грозный? Летчики–штурмовики, «в каждом пропеллере дышит спокойствие наших границ», Гринивецкие, Халтурины и Каракозовы? Ну–ка…
Налил себе и Обозревателю, опрокинул в глотку — не чокаясь, не закусывая, стараясь не встречаться взглядами. Словно на поминках по близкому человеку. Нет, точно труп…
Теперь, наверное, самое главное–для чего все это…
Ну?
Обозреватель прищурился, склонил голову набок и — Главному:
— Кого?
По тому, как задергалась у Главного щека, понял: направление мысли правильное.
— Уже знаешь?
— Догадываюсь…
— М–да. — Поставил стопочку на стол, сел напротив. — Ты Листьева знаешь?
— Из «ВиДа», директор ОРТ?
Да, знает Обозреватель Листьева, примерно в одно время в универе учились, только на разных курсах. Ну, здоровались иногда, пару раз выпивали вместе–кажется, года три или четыре назад, когда еще «Взгляд» был… Высоко залетел, Икар — смотри, чем ближе к солнцу, тем больше шансов вниз… Что, он — кого–нибудь? Или…
— Убили его…
— Листьева?!
— Да.
Ну, наверное шутит — если бы Иосифа Давьщовича или Аллу Борисовну… Хотя у Иосифа Давыдовича шансов больше; спирт, как известно, не только согревает, но и горит синим пламенем. «Папа», короче говоря.
— Да не может быть!
— Мне полчаса назад когда позвонили, я то же самое сказал: «Быть того не может!..» Ан — может, оказывается..
— Это не шутка?
— Какая шутка! Знаешь, что теперь начнется?
Да, кто–кто, а Обозреватель это прекрасно знает. Сам недавно писал о противостоянии «Банкир плюс Градоначальник» против «Политик плюс ВПК плюс автомобильное любби плюс Дума плюс правительство плюс…» Как выразился в «МН» Телохранитель Президента — «я люблю поохотиться на гусей…»
Однако в услышанное верится как–то с трудом — с какой стати его убивать?
— Убили, убили, — успокоил Главный, — в подъезде собственного дома, два выстрела. Видимо, наемный киллер, не иначе…
— А кто?
Глупей вопроса, наверное, и придумать нельзя, хотя, если разобраться, вопрос–то совершенно естественный.
— Киллер. Киллер убил. Наемный убийца так теперь называется.
Слово какое–то глупое, как и все эти «брокеры», «дистрибьютеры», «проперти», «презентации»…
— Понимаю, что не восторженная поклонница…
— Завтра на Останкино, вроде бы, забастовка намечается.
Обозреватель недоуменно посмотрел на Главного.
— Вот как?
— Точно, мне сказали. Уже решено.
Спорить бессмысленно — если уже «мне сказали» то, наверняка, точно. Решено. Главный вообще редко когда ошибается.
— Что — санкционированная?
— Пока неизвестно. Думаю, что почти все — и техники, и эти, — он сделал неопределенный жест рукой, — ну, творческие работники, и администраторы выходить в эфир откажутся. Но там, — Главный поднял вверх большой палец, подразумевая под соседями наверху весьма высшие сферы, — там уже все знают…
— И кому же это надо было — Листьева убивать? Зачем?