Капризная она баба, Россия–то…
Книги лучше телефона–во всяком случае, к книгам обращаешься, когда хочешь найти что–нибудь полезное или приятное для себя, или и то, и другое, а вот телефон обращается к тебе сам (входящих звонков тут как правило больше, чем исходящих), и не всегда они утешают, звонки–то…
Впрочем, с телефона многое и начинается; чаще, чем с книг.
Но не только…
Русские по своей сути — одни из самых консервативных людей в мире.
И старые, и новые.
Любят традиции.
В свое время тут, в Кремле была замечательная традиция — собираться узким кругом Политбюро и радовать друг друга — досрочным перевыполнением планов, например, производственными победами, реляциями со славных полей битв за урожай. Традиция, равно как и планы, сохранились, но называется традиция теперь иначе: Совет безопасности. То же Политбюро, если разобраться, только вывеску поменяли.
Но по–прежнему собираются и радуют: к славному пятидесятилетию, к 9–му мая будет окончательно разгромлен чеченский супостат (иначе буржуи не приедут, обидятся, «права человека»), к концу года — окончательно завершены успешно начатые экономические реформы, к концу тысячелетия жизненный уровень населения окончательно достигнет показателей 1913–года, что тоже, между прочим, неплохо.
Все это называется компетентное руководство страной.
Главное — вовремя порадовать друг друга хорошими известиями.
Иногда на Политбюро приглашают тех, кто в его состав не входит, правда, изредка. Как, например, Аналитика и его, Телохранителя (Главный–то Телохранитель там бессменно заседает, и неизвестно еще, ради кого Политбюро заседает. И это радует).
После одного из таких заседаний — еще зимой, в конце февраля, Телохранитель и имел ту памятную беседу с Аналитиком. А говорили–то они о меморандуме — том самом…
Да, многим, очень многим известно, что между Телохранителем, и Аналитиком разница такая же, как между университетским профессором, читающим лекции об абортах, и врачом–гинекологом, выполняющим эти самые аборты по десятку в сутки, как монтажник на конвейере завода имени Лихачева.
Аналитик — исключительно теоретик, и теории, кстати говоря, иногда выдвигает совершенно бредовые: как–то в частной, правда, беседе, совершенно серьезно заявил, что массированные бомбардировки Грозного, по всей вероятности были организованы финансовой группой и межбанковским объединением, которое успешно развивает свою деятельность по всей территории России — мол, купили верхушку ВВС, чтобы обеспечить себе фронт работ на ближайшие десять лет.
Бредни!..
Теории!..
Фантастика!..
А вот он, Телохранитель — практик.
Но последний меморандум Телохранителя весьма заинтересовал…
— Я ознакомился с вашим заключением, — произнес тогда он со скрытым чувством превосходства постоянно практикующего врача над никогда не практиковавшим университетским лектором, — «…необходима искупительная жертва, могущая не только отвлечь от происходящего, но и консолидировать российское общество… необходим положительный образ, необходимо мгновенно создать Национального Героя, способного сфокусировать в себе… таковым может стать только популярный телеведущий Владислав Листьев, не связанный ни с какими политическими партиями…», — очень точно процитировал Телохранитель по памяти.
Аналитик по–профессорски улыбнулся и, дохнув в лицо приятным, домашним запахом липового меда, скромно поинтересовался:
— И что скажете?
— Скажу больше: источники сообщают, что человек, наделенный такими несомненными достоинствами, вполне сможет претендовать в 1996 году на многое…
— В том числе, и… — осторожно предположил Аналитик, не завершив предположения; впрочем, по выражению лица собеседника он понял, что в этом нет особой нужды; в Кремле все и без того понимают друг друга с полуслова.
— Да, именно так: России надоели политики, и она проголосует за целиком нейтрального человека, к тому же… Как это вы говорили — «за Мейсона»?
— Именно так. За самого привлекательного и обаятельного. С усами. Пшеничными.
Аналитик задумался: теперь собственное понятие «Национальный герой» представлялось для него в совершенно другом свете.
— А действительно… — зловеще сверкнув очками в золотой оправе, он поджал тонкие змеиные губы: — но это лишний раз доказывает мою правоту… А что — есть сведения, что он собирается…
— Во всяком случае, чисто умозрительно это совершенно идеальный кандидат: богат, но богатство не на виду, обаятелен, популярен, каждый день на экране, удачлив… Тетя Клава–то, увидев его перед тем, как к участку идти, как скажет: «а какие он слова–то хорошие говорит, а подтяжки у него какие!..» А почему бы и нет? — развивал свою мысль Телохранитель, — ведь тетю Клаву учили, что всякая кухарка может управлять государством. Почему тогда не журналист, не шоумен? Политика — то же шоу. Становятся же президентши литераторы — Гавел, Тер—Петросян, покойный Гамсахурдиа… Журналист, к тому же более известный, чем любой писатель — ничем не хуже. Более того, — он понизил голос, — более того, ведь на него могут всерьез поставить те люди, которые поставили, когда водрузили на верхушку останкинской телебашни… Пирамиды, то есть. Промышленник, например.