Дэш опять опоздала с протестами. Тонкие, изящные женские ладони подхватили её, словно пушинку и перенесли на носилки. Потом те же ладони накрыли её покрывалом, и пегаска машинально отметила для себя — ни в коем случае не лезть в ближний бой с этим милым врачом. Потому что эти тонкие, изящные ручки, похоже, могут без труда завязать узлом лом.
* * *
Шад вернулся, как и обещал, через десяток минут. Не один — на антиграв-носилках за ним вплыла Рэйнбоу Дэш. Пегаска лежала на боку, на шее, чуть выше укрывавшей её простыни, белел приклеенный кружок датчика. Для той, кто ещё вчера был готов убивать за косой взгляд и обидное слово, она вела себя удивительно мирно и спокойно.
И всё же она старалась не встречаться взглядом со Скуталу.
Рыжая пегасёнка, всё так же сидевшая у Виктора на коленях, ощутимо напряглась, увидев старую знакомую, но Шад, то ли случайно, то ли — скорее всего — намеренно, поставил носилки так, что между пегасками оказался столик, и он сам в своём кресле, и этого оказалось достаточно чтобы успокоить малышку.
— Итак, все наконец в сборе, и не надо никуда бежать. — объявил Шад, слегка разворачивая кресло. — Мара, радость моя, дай на экран вид с внешней камеры. Обзор и сопровождение — на твой вкус.
Освещение медленно потускнело, стена-экран за его спиной потемнела и, обретая цвет с объёмом, под аккорды тихой скрипичной мелодии распахнулась наружу, открывая бархатно-чёрный небосвод и лежащий на нём огромный, уместившийся на экране едва ли на одну десятую часть, шар, сверкающий белым и голубым, с просвечивающей из-под атмосферной дымки тёмной зеленью. Шар неспешно проворачивался навстречу, уходя под ноги, а впереди, из-за темнеющего горизонта, так же неспешно всплывал чуть приплюснутый, дымчатый, жёлто-оранжевый диск невероятно огромной и совершенно незнакомой луны.
Вид на экране дрогнул, когда камера начала плавно поворачиваться, шары планеты и спутника уплыли вниз, и экран ненадолго полностью залило чёрным, с проступившими колючими искрами звёзд. А потом брызнуло ярким, яростным светом, почти сразу же приглушённым фильтрами, и сверху вниз прошёлся огненный диск солнца с чуть размытым по краям круглым пятном в центре — словно зрачок в оглядевшем их огромном сияющем глазу. Солнце скрылось, камера продолжала поворачиваться, и на экран уже вплывал блестящий отражениями и мигающими огнями, расчерченный резкими, ломаными тенями, металлический бок чего-то несомненно рукотворного. Вперёд, вниз и в стороны от него протягивалось несколько разнокалиберных ажурных ферм, блестевших прозрачными трубами внутри и вспыхивающих на концах алыми огнями. Одна из ферм, мелькнувшая на краю изображения, судя по всему заканчивалась где-то около камеры. На конце другой висел подмигивающий красными и зелёными огнями угловатый вытянутый силуэт. Панорама продолжала неторопливо вращаться и наконец застыла, демонстрируя узкую полосу чёрного пространства, и безостановочно уползающий вдаль бело-сине-зелёный планетный простор.
Где тоже не было знакомых очертаний.
На Земле точно нет такого места, где океан вторгается на материк тремя огромными параллельными заливами, которые выглядят так, будто гигантская лапа протянулась и пробороздила когтями сушу...
Виктор с трудом оторвал взгляд от экрана и обвёл взглядом остальных. Серафима с Лирой, Джерри с Гайкой были просто заворожены зрелищем, и восхищённо смотрели на проплывающую под ними планету.
Пегаски же — что затихшая на его коленях Скуталу, что приподнявшаяся на носилках и выгнувшая шею Дэш — были не просто заворожены видом. Эти синтеты были созданы чтобы летать, в их разум было намертво впечатано стремление ввысь, желание полёта и радость от вида открывающегося с высоты. Увидеть под собой не просто землю, но само небо... с таким могла бы сравниться разве что настоящая, увиденная собственными глазами Эквестрия. Обе пегаски застыли неподвижно, с совершенно одинаковым выражением восторга на мордочках, с широко распахнутыми глазами и приоткрытыми ртами.
Виктор взглянул на Шада. Тот сидел вполоборота к экрану, и слегка наклонив голову разглядывал их компанию. Встретившись с ним глазами, Шад усмехнулся освещённой экраном половиной лица и чуть приподнял кружку, словно салютуя ему.