— Отрежь соски старой стерве и выйдешь в дамки. Офигенный расклад. Вы вообще в своем уме? — я начал злиться.
— Граница магии всегда находится на границе наших возможностей. Наших моральных принципов. Это факт. Вы никогда не станете магом, если не сможете перейти через эту грань.
— Хватит! — рявкнул я, — я не буду жрать людей, трахать трупы и животных, одеваться как хер знает кто и долбиться в жопу ради какого-то там осознания в реальности! Ваш путь эффективен, быстр, но это путь тьмы. Путь левой руки!
— Бросьте. Вы мешаете понятия, как бармен закидывает ингредиенты для коктейля «Лонг Айленд».
— Тогда давайте ближе к делу, — я поморщился, — чего вы хотите?
— Хорошо. Вы знаете этого человека?
На экране появилась фотография пожилого мужчины. Лет пятьдесят, может быть, чуть больше. Волевой подбородок, черные волосы (точно крашеные), очки в строгой черной оправе, галстук и дорогой костюм. Глаза с хитринкой и явно недобрые. В общем типичный властюк — то есть пасюк, дорвавшийся до больших денег. Такие постоянно красуются на плакатах, когда идут очередные выборы. Очень уж типичное лицо. Но кто это, я, конечно, не знал.
— Извините, я в сортах говна не разбираюсь, но могу дать руку на отсечение — это чиновник. Причем весьма крупный и богатый.
— Как догадались?
— У него костюм больно хороший. Королева Московского ковена в них хорошо разбирается, и покупает мне порой подобные. Средний ценник около пяти тысяч долларов, что при нынешнем курсе, — я быстро загнул пару пальцев, — десяток зарплат обычного трудяги.
— Все верно. Перед вами Тимофей Алексеевич. Замечательный человек. Он отвечает за министерство детства. Слышали о таком?
— Нет, но у меня уже мурашки по коже.
— Я рад, что вы такой догадливый. Для большинства людей Тимофей Алексеевич — потрясающий человек. Примерный семьянин, борец за права детей. Его фонды помогают сиротам и матерям-одиночкам. Его часто показывают по телевизору, который вы не смотрите. Часто он выступает и на разных собраниях. Топит за ювенальную юстицию и прочие якобы западные ценности, что повышает его значимость в определенных кругах. В прошлом году вот лично пожертвовал почти миллион долларов на отдых детдомовцев на берегу Черного моря, — Игрок замолчал и сложил пальцы домиком.
— Но это верхушка айсберга, — продолжил я, — на самом деле Тимофей Алексеевич, как и подобает любому развращенному говну — педофил. Он содержит сеть подпольных притонов, когда свозит детей из детдомов для своих друзей — олигархов. Угадал?
— Скажем так, вы сковырнули лишь маленькую верхушку айсберга, Сергей Викторович. Буквально совковой лопатой, но до обледеневшего говна мамонта, как и до него самого, вам еще очень далеко. Нужна техника помощнее.
— Черные трансплантологи? — догадался я.
— Тепло, Сергей Викторович, это тоже есть. Вы даже не представляете сколько детей пропадает в нашей стране. Детей, до которых никому нет дела. Секс, продажа органов — это лишь часть бизнеса.
— Да что может быть хуже чем это? — воскликнул я.
— Не надо все мерить лекалом общественности. В отдельности все ужасно. Но давайте начистоту. Тимофей Алексеевич — очень ценный поставщик мяса. Нежного и сочного.
— Блядь! — я взялся за голову, — и ты, гребанный каннибал его клиент?
— Не я один, — Игрок покачал головой.
— Жрать. Детей. Ужас, — я откинулся на стуле, а затем ударился головой об стол, — о, боги Лимба, я сплю. Это просто херовый сон. Можно я проснусь.
— Вы не спите.
— Все спрайты так говорят! Зачем детей-то? — чуть ли не завопил я.
— Кончайте истерить. Это вам не к лицу. Возьмите себя в руки. Вы когда приходите в мясной отдел, что купите — медальоны из старого козла или филе телятины? Пересушенную свиную грудинку или молочного поросенка?
— Это люди!
— Поправочка, Сергей Викторович. Это не люди. Это животные. И отношение к ним именно такое. Или вы думаете, что те же коровы не умеют думать, не обладают эмоциями? Они не плачут в загонах перед забоем? Для меня нет разницы. И для вас не должно быть.
— Чего ты хочешь? Сразу скажу, я этого мудака жрать не буду!
— Да и не надо, — Игрок снова рассмеялся, — в последнее время он сорвал пару поставок и прислал откровенную гниль. Я хочу его наказать.
— Я не буду никому ничего отрезать!
— И не надо. Я не доверю такие вещи нубам. Резать человека должны только профи. Вы же у мясника на рынке не просите топор и не требуете самоличного разруба туши? Нет. Вы просто выбираете нужный кусочек плоти на витрине. Не переживайте. От вас требуется только поработать курьером, ну и побыть киднеппером.