… Когда Филиппу снова позвонил Навроцкий, он ответил ему, что отец что-то там обещал, но пока непонятно, будет ли он снимать этот фильм вообще… Про Алену он даже не спросил…
Ну а в начале декабря сыграли великолепную свадьбу. Договор с отцом Крук не расторг, и тот начал-таки в конце года снимать свой фильм, а Кружанов устроил Филиппа работать на телевидение в одну из многочисленных шоу-программ. Работа была интересная, и зарплата более, чем приличная…
… В начале июня Алиса родила дочку, которую назвали Дашей, и они через три недели переехали жить на дачу. Филипп остался один в огромной, шикарно отремонтированной квартире.
И начались звонки…
Звонили всегда практически в одно и то же время — в полночь. Первый раз он услышал дыхание, второй раз — кашель, в третий раз его приветствовал знакомый голос: «Поздравляем тебя, бамбук, сразу и со свадебкой и с доченькой… Извини, что опоздали, но… люди темные, невоспитанные…» И раздались гудки…
… Филипп понимал, что скоро начнется основное. И когда под ним разверзнется бездна, разверзнется она не только под ним одним, а и под теми, кто его окружает — под женой, под месячной дочкой…
… От резкого телефонного звонка Филипп вздрогнул, как будто он и не ожидал его. Он схватил трубку. Услышал тяжелое прерывистое дыхание… И понял, что это не дыхание старухи… Дыхание мужское, могучее, зловещее…
4.
В поселке Дорофеево Владимирской области за эти девять месяцев мало что изменилось. Разве что в конце прошлого года в кирпичный дом въехала пара средних лет. О них председателя предупреждал хозяин дома Филипп Рыльцев. Председатель Михалыч наконец-то вспомнил, где он видел лицо Филиппа. И вспомнил он его перед экраном телевизора, когда он с наслаждением смотрел фильм шестидесятых «Грозовые годы» про гражданскую войну. В роли красного комиссара снимался Игнат Рыльцев, сам же и поставивший этот фильм. До председателя дошло, кто такой Филипп Рыльцев — сын и отец в молодости были абсолютно на одно лицо… Председатель проникся доверием к владельцу дома, хотя он и без этого вызывал приятные чувства. Пара, рекомендованная им, была скромная, и вела замкнутый образ жизни. Обоим супругам Ивановым было лет по сорок — сорок пять. Иванов был коротко стрижен, седоват, малоразговорчив и довольно вежлив, его жена Наташа также особым красноречием не отличалась, с поселковыми тетками не общалась. У пары был старенький «Жигуленок», на котором они через день выезжали или за продуктами или куда-то по своим делам… А, в принципе, о них мало кто чего знал… Сам хозяин дома Филипп Рыльцев больше в поселке не появлялся…
Второй переменой в Дорофееве было бесследное исчезновение старой Совы. И характерно, что пропала она именно в тот день, когда здесь в последний раз был Филипп Рыльцев. Собственно говоря, исчезновением старой нищенки никто особенно не заинтересовался, тем более, что она и раньше далеко не всегда ночевала в своей халупе, пропадала днями и даже неделями… Правда, сельчане констатировали, что без Совы стало в поселке скучновато, как-никак она иногда приглашала местных алкашей в свою лачугу и угощала их водкой и самогоном, пела им песни, плясала, играла на гармошке и всячески развлекала. А порой и давала работягам взаймы. Те старались отдавать, потому что кроме Совы занять на поллитровочку было не у кого. Жалко, конечно, что пропала она, да что поделаешь? Угрохал, небось, старую кто-то по пьяни, или сама угодила под поезд, или просто переехала в другое место — мало ли их в огромной бескрайней России?
Дом, в котором проживала до октября прошлого года Сова, принадлежал некому гражданину Дрючкину, которого здесь никто никогда не видел. А место было неплохое, и появился покупатель на эту землю. Председатель Михалыч попытался найти гражданина Дрючкина, что оказалось делом сложным. Он давно умер, а сын его отбывал срок где-то на далеком Востоке. И решил он на свой страх и риск продать этот дом выгодному покупателю. Но для начала решил зайти туда и поглядеть, что там, собственно говоря, происходит…
Взял с собой участкового Юртайкина и погожим июльским днем они с важным деловым видом направились на окраину Дорофеева в обиталище Совы. Ключа от замка не было, и Юртайкин мощным ударом выбил кривобокую черную дверь. Они оказались в темной, грязной халупе. Между ног у Юртайкина сквозанула тощая серая крыса…
— Да…, — покачал головой Михалыч и сбил с волос прилипшую к ним паутину. — Ну и нищета…
Юртайкин был суров и молчалив. Окинув взором первую комнатушку, в которой кроме закопченного стола было два сломанных стула и большой сундук, он прошел во вторую…
Эта комната была скорее стенным шкафом, нежели комнатой. Даже окна в ней не было… Куча тряпья в одном углу и дверца, ведущая в подвал, на полу… Света в доме не было по причине отсутствия хотя бы одной лампочки. Юртайкин молча протянул Михалычу фонарь, а сам стал открывать дверцу подвала… Было трудновато, она как-то присохла к доскам пола. Пришлось орудовать топориком… Наконец, дверца поддалась и открылась. Юртайкин полез вниз. Михалыч сверху светил фонарем…