"Но кто такая Стелла?" - хотелось спросить доктору.
- Милая бедняжка Стелла.
Доктор мысленно видел бумажные фонарики, свисавшие с деревьев.
Возможно, эти женщины просто слишком стары. А та, молодая, - интерн или кто она там еще? - находится за две тысячи миль отсюда..
Мисс Нэнси часто задирала безгласную Дейрдре. Обычно она наблюдала, как сиделка ведет больную, а затем, кричала несчастной прямо в ухо:
- Ну же, возьми ноги в руки! Ты же великолепно знаешь, что можешь ходить сама, когда захочешь!
- У мисс Дейрдре все в порядке со слухом, - прерывала ее выпад сиделка. - Доктор говорит, что она прекрасно слышит и видит.
Однажды, когда мисс Нэнси подметала лестницу, ведущую в зал, доктор попытался задать ей вопрос. Быть может, думал он, в состоянии гнева она прольет хоть немного света на эту историю.
- Вы когда-либо замечали хоть малейшие перемены в ее состоянии? Она когда-нибудь разговаривает... произносит хотя бы слово?
Женщина, сощурившись, долго глядела на доктора. Пот струился по ее круглому лицу. Переносица болезненно покраснела от тяжести сидевших на ней очков.
- Я скажу вам, что интересует меня! - ответила мисс Нэнси. - Кто будет ухаживать за ней, когда нас не станет? Думаете, ее избалованная доченька, что сидит себе в Калифорнии, вернется и возьмет на себя все заботы? Эта девчонка даже имени своей матери не знает. Снимки сюда присылает Элли Мэйфейр. - Мисс Нэнси презрительно фыркнула - Нога Элли Мэйфейр не ступала в этот дом с того самого дня, когда девчонка появилась на свет. Она и приходила лишь затем, чтобы забрать ребенка. Все, что она хотела, это взять новорожденную девчонку, ибо она не могла иметь детей и до смерти боялась, что муж ее бросит. Там, где они живут, он - большая юридическая шишка. Вам известно, что Карл заплатила Элли? Заплатила за то, чтобы девчонка никогда не возвращалась домой. Точнее, чтобы убрать ее из дома, - таков был замысел. Она заставила Элли подписать бумагу.
Толстуха горько усмехнулась и вытерла руки о передник.
- Ее отвезли в Калифорнию, к Элли и Грэму, чтобы она жила в шикарном доме на берегу залива Сан-Франциско и каталась на большой яхте. Вот что случилось с дочерью Дейрдре.
Значит, девушка ничего не знает, подумал доктор, но вслух не произнес ни слова.
- Пусть Карл и Нэнси остаются здесь и обо всем заботятся! - продолжала толстуха. - Знакомая семейная песенка. Пусть Карл подписывает чеки, а Нэнси стряпает и драит дом. Интересно знать, какого черта здесь ошивается Милли и чем она занимается? Милли всего-навсего ходит в церковь и молится за всех нас. Ну разве не великое занятие? Тетушка Милли еще более бесполезна, чем была когда-то тетушка Белл. Я вам скажу, что лучше всего умеет тетушка Милли. Срезать цветы. Тетушка Милли без конца срезает розы, а потом кусты дичают. - Мисс Нэнси громко засмеялась - и смех ее едва ли можно было назвать приятным, - а затем прошествовала мимо доктора в спальню пациентки, вцепившись в засаленную ручку швабры. - Нельзя попросить сиделку подмести пол! Нет, как же, они теперь не унижаются до этого! Скажите на милость, почему какая-то там сиделка не может подмести пол?
В спальне Дейрдре царили чистота и порядок. Скорее всего, эта большая, полная воздуха комната, выходящая на северную сторону, была хозяйской спальней. В мраморном камине лежал пепел. А такие массивные кровати, как та, на которой спала Дейрдре, - с высоким балдахином из орехового дерева и стеганого шелка, - делали в конце прошлого века.
Доктору понравился запах мастики и свежего белья. Однако расставленные по всей комнате религиозные предметы производили весьма устрашающее впечатление. На мраморном туалетном столике он увидел статую Святой Девы с обнаженным красным сердцем в груди - зрелище зловещее и отталкивающее. Чуть поодаль - распятие с фигуркой истерзанного, скорчившегося Христа, натуралистично раскрашенной, вплоть до темных струек крови, вытекавших из-под пронзивших руки гвоздей. В красных бокалах, возле которых лежал кусочек высохшей пальмы, горели свечи.
- Она уделяет внимание всем этим религиозным штучкам? - спросил доктор.
- Черта с два, - ответила мисс Нэнси, наводя порядок в ящиках туалетного столика, откуда резко пахнуло камфарой. - Как же, великое благо сотворят эти святые под здешней крышей!
Сквозь выгоревшие атласные абажуры виднелись четки, свешивавшиеся с медных, украшенных гравировкой ламп. Казалось, в этой комнате десятилетиями ничего не менялось. Неподвижно замерли желтые кружевные занавеси, успевшие кое-где истлеть. Они словно ловили в плен бившие в окна солнечные лучи, а вместо них посылали в комнату свой собственный свет - тусклый и мрачный.
На мраморной крышке столика возле кровати стояла шкатулка с драгоценностями. Крышка была откинута, словно внутри лежали дешевые стекляшки, а не настоящие камни. Даже доктор, слабо разбиравшийся в таких вещах, не сомневался в их огромной ценности.
Возле шкатулки стояла фотография дочери-блондинки. А за ней - более старый, выцветший от времени снимок той же девушки: она и в детстве была весьма миленькой. Под снимком было что-то нацарапано. Доктору удалось разобрать лишь часть надписи: "...Школа Пасифик-Хейтс, 1966..."
Едва доктор дотронулся до бархатной обивки шкатулки с драгоценностями, мисс Нэнси резко обернулась и крикнула:
- Доктор, не трогайте там ничего!
- Боже мой, неужели вы думаете, что я вор?
- Вы многого не знаете об этом доме и о своей пациентке. Как вы думаете, доктор, почему здесь поломаны все ставни? Почему они готовы вот-вот сорваться с петель? А почему отвалилась с кирпичей штукатурка? - Мисс Нэнси замотала головой, отчего затряслись ее дряблые щеки и искривился бесцветный рот. - Только позвольте кому-нибудь попытаться починить эти ставни. Или попросите кого-нибудь приставить к стене лестницу и попробовать покрасить этот дом...
- Я не понимаю, о чем вы, - пробормотал доктор.
- Никогда не прикасайтесь к ее камешкам, доктор, вот о чем я говорю. Не трогайте ни в доме, ни вокруг него ни одной вещи, если они не связаны с вашей работой. Взять, например, бассейн. Ведь он весь забит листьями и грязью, но надо же - старые фонтаны по-прежнему действуют. Вы когда-нибудь задумывались об этом? Но только попробуйте закрыть их краны, доктор!