Конечно же, у него были с собой запасные шприцы - дело не в этом. А в том, что сейчас повторилась та же история, что и на террасе... Доктор подошел к постели и стал вглядываться в лежащую на ней женщину, снова и снова задавая себе все тот же вопрос: "Боже милостивый, что же здесь творится?"
На доктора вдруг пахнуло жаром. Легкий шелест... Какое-то движение в комнате... Лишь бусины четок, висевших на медной лампе, вздрогнули. Доктор отер пот со лба. Он продолжал всматриваться в лицо Дейрдре, но до его сознания постепенно дошло, что по другую сторону кровати стоит темная фигура: темная жилетка, пиджак с темными пуговицами... Доктор поднял голову и увидел, что это мужчина.
В доли секунды удивление сменилось ужасом - происходящее не было ни галлюцинацией, ни сном. Мужчина находился здесь, и мягкий, внимательный взгляд его карих глаз был устремлен прямо на доктора. В следующее мгновение человек исчез. В комнате стало холодно. Ветер теребил портьеры. Доктор услышал собственный крик, точнее, если быть до конца честным, - вопль.
В тот же вечер, в десять часов, доктор был поставлен в известность о прекращении его визитов к Дейрдре. Старый психиатр лично явился в его квартиру. Они спустились вниз, к озеру, и медленно пошли по бетонной набережной.
- Ох эти старинные кланы, с ними не повоюешь. Не думаю, что вы захотите ввязаться в дело против Карлотты Мэйфейр. Эта женщина всех знает. Вы и представить себе не можете, сколько людей по тем или иным причинам считают себя обязанными ей или судье Флемингу. А этим людям принадлежит в городе едва ли не все. И если вы только...
- Говорю вам, я это видел, - упрямо твердил доктор.
Однако старый психиатр не обращал внимания на его слова. Старик не сводил со своего молодого коллеги цепкого взгляда, и в его глазах читалось плохо скрываемое подозрение, хотя тон беседы неизменно оставался вполне дружеским.
- Да, знаете ли, эти старинные кланы...
Впредь доктору запрещено появляться в этом доме.
Он больше ничего не сказал старому психиатру. Честно говоря, доктор чувствовал себя в дурацком положении. Ведь он ни в коем случае не принадлежал к тем, кто верит в привидения! Но в данный момент он не мог привести старику ни единого разумного довода относительно Дейрдре, ее состояния и необходимости пересмотра доз вводимого ей препарата. Его уверенность куда-то пропала.
Да, доктор не сомневался, что видел ту фигуру. Трижды! И до конца своих дней не сможет забыть тот неясный, воображаемый разговор. Незнакомец действительно присутствовал, но в бестелесной форме! И доктор знал его имя: мужчину звали... Лэшер!
Но даже если не принимать во внимание эту похожую на сон беседу, если обвинить во всем странную тишину усадьбы и адскую жару, если допустить, что имя было подсказано вырезанной на стволе надписью... есть то, что невозможно отбросить: ведь он своими глазами отчетливо видел человеческую фигуру. И никто не заставит его поверить, что этого не было.
Проходили недели, но работа в санатории не смогла заставить доктора забыть о том, что произошло. Тогда он попытался описать увиденное, стараясь вспомнить все подробности, не упустить ни одной детали... Темные волосы незнакомца были слегка вьющимися. Глаза большие. Бледная кожа, такая же, как у несчастной Дейрдре. Молодой человек, на вид - не более двадцати пяти. Невыразительное лицо. Доктор вспомнил даже его руки - тоже ничего примечательного: просто красивые руки. Удивительно, но, несмотря на худобу, мужчина был пропорционально сложен. Необычной казалась лишь его одежда: не покрой костюма, который был достаточно распространенным, а сама текстура ткани, столь же гладкая, как и лицо незнакомца. Казалось, что одежда, тело и лицо были из одного и того же материала.
Однажды утром доктор проснулся с поразительно четкой мыслью: тот таинственный человек не хотел, чтобы Дейрдре вводили седативные препараты! Он знал об их разрушительном действии. А больная, естественно, была беспомощна и не могла выступить в свою защиту. Призрак ее оберегал!
"Ну кто, ей-богу, поверит во все это?" - думал доктор. Ему захотелось вернуться в родной дом в штате Мэн и работать в отцовской клинике, а не в этом сыром, чужом городе. Отец сумел бы понять. Впрочем, нет. Его это лишь встревожило бы.
Доктор попытался было "окунуться с головой в работу". Но санаторий, по правде говоря, был местом скучным. Работа не отнимала много времени. Старый психиатр поручил ему нескольких новых пациентов, однако их заболевания не представляли особого интереса. Тем не менее доктор понимал, что необходимо работать и вести себя как ни в чем не бывало, дабы развеять все подозрения старика на его счет.
Когда осень сменилась зимой, доктору стала сниться Дейрдре - здоровая, жизнерадостная: вот она стремительно идет по городской улице, и ветер развевает ее волосы. Всякий раз, просыпаясь после подобного сна, доктор гадал, жива ли еще несчастная женщина. Вполне могло случиться, что она умерла.
Наступила весна. Доктор уже целый год прожил в Новом Орлеане. Ощутив однажды нестерпимую потребность вновь увидеть тот дом, он доехал в старом такси до Джексон-авеню и оттуда, как всегда прежде, пошел пешком.
Ничего не изменилось: террасы все так же скрывались за пышно цветущими колючими бугенвиллеями, в запущенном саду мелькали маленькие белокрылые бабочки, сквозь черную металлическую решетку пробивались оранжевые цветки лантаны.
И Дейрдре все так же сидела в кресле-качалке на боковой террасе, затянутой ржавой сеткой от насекомых.
Доктор испытал нестерпимую душевную боль. Пожалуй, такого беспокойства он еще не чувствовала своей жизни. Хоть кто-нибудь должен как-то помочь этой женщине!
Потом доктор бесцельно бродил по городу и в конце концов очутился на незнакомой грязной и людной улице. На глаза ему попался захудалый кабачок. Внутри заведения царили приятная прохлада - спасибо кондиционерам! - и относительная тишина. Лишь несколько стариков негромко беседовали за стойкой бара. Доктор взял пиво и отправился в самый дальний угол зала.
То состояние, в котором по-прежнему пребывала Дейрдре Мэйфейр, вызывало в его душе мучительную боль. А тайна мужчины-призрака лишь усугубляла терзания. Доктор вспомнил о живущей в Калифорнии дочери Дейрдре. Набраться смелости и позвонить ей? Поговорить как врач с врачом... Но он даже не знает ее имени!