- Чесна? - позвал Блок. Солнце сверкнуло на его серебряных зубах. Есть какие-то результаты?
- Нет. - Она постаралась не показать беспокойства в голосе. - Они не нашли даже ботинка.
Блок, одетый в новенькую черную эсэсовскую форму, расположился с другой стороны, рядом с Чесной, а Бутц встал, как гора, позади Мышонка. Полковник покачал головой.
- Боюсь, что они не найдут его. Здесь очень сильное течение. Если он утонул неподалеку отсюда, то к этому времени его могло унести течением на несколько миль. Или он мог зацепиться за подводную корягу, или его стиснуло между камнями, или... - он заметил, что Чесна очень бледна. Извините, дорогая. Я не хотел описывать это так наглядно.
Она кивнула. Мышонок слышал, как позади него дышал огромный человек, будто раздувались кузнечные мехи, и под мышками у него стекали струйки пота. Чесна сказала:
- Этим утром я еще не видела Гарри. Думаю, что ему все это было бы интересно.
- Я несколько минут назад звонил ему в номер, - сказал Блок. - Я сказал ему, что с бароном, должно быть, что-нибудь случилось. - Блок прищурился от мерцания мягко журчавшей воды. - Гарри несколько плоховато себя чувствует. Заболело горло, говорит. Полагаю, он планирует поспать сегодня подольше... И он просил меня передать свои соболезнования.
- Полагаю, нам не стоит пока беспокоиться, что барон может быть мертв, не правда ли? - холодно спросила Чесна.
- Да, не стоит, - согласился Блок. - Но есть двое свидетелей, которые говорят, что видели, как он споткнулся на берегу реки и...
- Да, да, мне все это известно! Но они не видели, чтобы он падал в реку, не так ли?
- Одному из них показалось, что он слышал всплеск, - напомнил ей Блок. Он потянулся и дотронулся до локтя Чесны, но она отстранилась. Его пальцы на несколько секунд повисли в воздухе, потом он опустил руку. - Я знаю, вы испытываете сильные чувства к этому человеку, Чесна. Полагаю, что вы сейчас в подавленном настроении, - сказал он Мышонку. - Но факты есть факты, не так ли? Если барон не упал в реку и не утонул, то где же...
- Мы что-то зацепили, - закричал один из людей на лодке, что была ярдах в сорока от берега. Со своим напарником он стал с силой тянуть их сеть. - Черт, тяжелое, чем бы оно ни было.
- Сеть, наверное, зацепила утонувшее бревно, - сказал Блок Чесне. Боюсь, что течение должно было унести тело барона слишком далеко, чтобы...
Сеть показалась из воды. В ее ячейках запуталось человеческое тело, черное от налипшей тины.
Нижняя челюсть Блока бессильно отвисла.
- Мы достали его! - закричал человек в лодке, и Чесна ощутила, что сердце у нее чуть не разорвалось. - О Боже! - донесся голос человека. - Он жив! - Оба человека на лодке пытались втащить тело на борт, облепленная тиной фигура зашевелилась в воде и вползла на лодку.
Блок, словно загипнотизированный, сделал три шага вперед. Его ботинки ступили в грязь и тину.
- Невероятно! - от изумления рот его остался открытым. - Это... совершенно невероятно!
Зеваки, ожидавшие набухший от воды труп, если вообще хоть бы что-нибудь было, хлынули толпою к лодке, причалившей к берегу. Человек, которого только что вынули на поверхность из водяной могилы, отбросил в сторону складки сети, чтобы высвободить ноги.
- Невероятно! - услышала Чесна шепот полковника Блока; он оглянулся на Бутца, лицо которого стало белым как мел. Мышонок издал радостный вскрик, когда увидел черные волосы и зеленые глаза человека в лодке, и вбежал в воду в своих отглаженных брюках, чтобы помочь вытянуть лодку на берег.
Как только киль лодки уткнулся в твердую землю, из нее вышел Галатин. В ботинках у него хлюпало, к тому, что раньше было белой рубашкой, прилипла тина. На нем все еще был галстук бабочкой.
- Боже праведный! - сказал Мышонок, протягивая руки, чтобы обнять человека за плечи. - Мы думали, что уже не увидим вас!
Майкл кивнул. Губы у него были серые, он дрожал. Вода была весьма холодной.
Чесна не двигалась. Но тут она опомнилась и кинулась вперед с распростертыми руками, чтобы обнять барона. Он поморщился, перенося свой вес на одну ногу, и сомкнул на ее спине свои руки, измазанные тиной.
- Ты - живой, ты - живой! - говорила Чесна. - О, Господи, ты - живой! - Она не сдержала слезы, и они потекли по щекам.
Майкл вдохнул аромат свежести, исходящий от Чесны. Холод реки не давал ему отключиться во время долгого плавания, но теперь слабость дала себя знать. Последняя сотня ярдов, затем короткий заплыв под водой, чтобы дать поймать себя сетью, вызвали жесточайшую боль. Кто-то стоял позади Чесны; Майкл увидел глаза полковника Эриха Блока.
- Ну, ну, - сказал с недоверчивой улыбкой полковник. - Восстал из мертвых, да? Бутц, мне и в самом деле кажется, что мы стали свидетелями чуда. Как это ангелы смогли откатить плиту над вами, барон?
Чесна огрызнулась:
- Оставьте его в покое! Вы что, не видите, что он совсем без сил?
- О, да, я вижу, что он обессилел. Чего я не могу видеть, так это то, почему он не мертв! Барон, вы, по-видимому, пробыли под водой почти шесть часов. Вы что, отрастили жабры?
- Не совсем, - ответил Майкл. Раненная нога у него онемела, но кровотечение остановилось. - У меня было вот это. - Он поднял правую руку. В ней была полая камышинка длиной около трех футов. - Боюсь, я был чересчур рассеян. Прошлой ночью мне довелось слишком много выпить, и я пошел прогуляться. Я, должно быть, поскользнулся. Как бы то ни было, я упал, и течение потянуло меня. - Он стер рукой грязь с щеки. - Это удивительно, как можно протрезветь, когда понимаешь, что вот-вот утонешь. Что-то зацепилось за мою ногу. Бревно, думаю. Я получил страшный удар в бедро. Видите?
- Продолжайте, - распорядился Блок.
- Я не мог освободиться. А из-за того, что меня затягивало вниз, я не мог высунуть голову из воды. По счастью, там как раз росло несколько камышин. Я оторвал одну от корня, откусил у нее кончик и дышал через нее.
- Действительно, большая удача, - сказал Блок. - Вы научились этой уловке в школе для диверсантов, барон?
Майкл выглядел удивленным.
- Нет, полковник. В бойскаутах.
- И вы пробыли под водой почти шесть часов? Дыша через чертов камыш?
- Этот чертов камыш, как вы его назвали, отправится теперь ко мне домой. Я позолочу его и вставлю в рамку. Никто не способен узнать своих пределов, пока жизнь его не окажется поставлена на карту. Разве не так?