Она повесила "Шмайсер" на плечо и подтянула ремень. - Надеюсь, что у вас выносливое сердце - я хожу быстро.
- Постараюсь не отставать, - пообещал он.
Она повернулась, вся сосредоточенная и целеустремленная, и стала тихо продвигаться по лесной поросли. Майкл держался футах в двенадцати позади, вслушиваясь в звуки, доносившиеся до них. За ними не гнались; после того как Харцер был убит, солдаты потеряли всякую инициативу и никто не торопился прочесывать лес. Майкл вспомнил человека в начищенных и подкованных сапогах. Убить старика было легким делом. Ему было интересно, как поведет себя Бутц против более серьезного соперника.
Что же, жизнь полна неожиданностей.
Майкл шел за молодой француженкой, и лес укрывал их.
2
После часа быстрой ходьбы в юго-западном направлении, в течение которого они пересекли несколько полей и дорог - все это время Габи держала "Шмайсер" наизготовку, а уши Майкла настороженно прислушивались к звукам - она сказала:
- Тут мы подождем.
Они находились среди деревьев, росших вдоль опушки леса, и Майкл увидел перед собой одинокий фермерский каменный домик. Он был полуразрушен, крыша его провалилась, уничтоженная, вероятно, случайной бомбой союзников, снарядом из мортиры или эсэсовскими карателями, охотившимися на партизан. Даже земля вокруг дома обуглилась от огня, от сада остались лишь несколько обгоревших пеньков.
- Вы уверены, что мы там, где следует быть? - спросил ее Майкл. Вопрос был бессмысленным, и ее холодный взгляд сказал ему об этом.
- Есть определенный график, - объяснила она, усаживаясь на корточки и кладя "Шмайсер" на колени. - Мы не сможем попасть внутрь раньше, чем через... - Она замерла, пока смотрела на светящиеся стрелки своих наручных часов. - Двенадцать минут.
Майкл встал рядом с ней на колени, пораженный ее способностью ориентироваться. Как она смогла найти это место? Конечно, по звездам, если только она не знала маршрут наизусть. Но хотя они были явно в том месте, где им полагалось быть в условленное время, здесь поблизости не было никаких других ориентиров, кроме одинокого разрушенного фермерского домика. - Вы, должно быть, имеете какой-то опыт обращения с танками, сказал он.
- По правде говоря, нет. Просто у меня был любовник-немец, который был командиром танкового экипажа. От него я научилась всему.
Майкл поднял брови.
- Всему?
Она быстро глянула на него, потом опять отвела взгляд в сторону; его глаза казалось светящимися, как стрелки ее часов, и они смотрели не мигая.
- Это необходимо, чтобы я... выполняла свои обязанности на благо страны, - сказала она, слегка неуверенно. - Этот человек обладал сведениями о грузовиках с конвоируемыми. - Она чувствовала, что он смотрит на нее. - Я делала то, что от меня требовалось. Не больше.
Он кивнул. "Этот человек" - сказала она. Ни имени, ни чувств. Эта война была такой же безжалостной, как перерезанное горло.
- Я сожалею о том, что произошло в деревне. Я...
- Забудьте об этом, - прервала его она. - Вы в том не виноваты.
- Я видел, как умирал старик, - продолжил он. Конечно, ему и раньше приходилось видеть смерть. Много раз. Но холодная аккуратность ударов носков и каблуков Бутца все еще заставляла его внутренне содрогаться. Кто тот человек, который убил его? Харцер называл его Бутцем.
- Бутц был телохранителем Харцера. Эсэсовский натасканный убийца. Теперь, когда Харцер мертв, они, вероятно, приставят Бутца к какому-нибудь другому офицеру, наверно на восточном фронте. - Габи помолчала, заглядевшись на хрупкое мерцание луны на стволе "Шмайсера". - Старик Жервез был моим дядей. Он был последним моим кровным родственником. Мои мать, отец и два брата были убиты нацистами в 1940 году. - Это было сказано без эмоций, просто как факты, безо всякого намека на чувство. Чувства, - подумал Майкл, - выжжены из нее, как жизнь из этого сада.
- Если бы я об этом знал, - сказал Майкл. - Я бы...
- Нет, вы бы не, - резко сказала она. - Вы бы сделали именно так, как сделали, иначе бы ваша миссия закончилась и вы были бы мертвы. Мою деревню сожгли бы дотла в любом случае и все люди были бы казнены. Мой дядя знал о риске, на который шел. Он был человеком, приведшим меня в подполье. - Ее взор встретился с его. - Ваша миссия - важное дело. Потеря одной, двух или жизней целой деревни значение сейчас не имеет. У нас более значительная цель. - Она отвела взгляд от его мерцающих проницательных глаз. Если повторять это еще и еще, то смерть и в самом деле показалась бы не большим, чем просто бессмыслицей, подумала она. Но где-то в глубине своей опаленной душе она в этом сомневалась.
- Пора идти внутрь, - сказала Габи, еще раз проверив по часам время.
Они пересекли поляну, Габи со "Шмайсером" наготове, а Майкл - нюхая воздух. Он ощущал запах сена, сгоревший травы, яблочно-винный аромат волос Габи, но никакого потного духа кожи, который мог бы означать солдат, спрятавшихся с засаде. Пока Майкл следовал за Габи в разрушенный крестьянский дом, он уловил следы странного запаха смазки. Металлический дух, - подумалось ему. Смазка на металле? Она вела его через свалку ломаных досок и камней к куче золы. Он опять уловил масляный металлический запах, вокруг этой кучи золы. Габи опустилась на колени и засунула в золу руки. Майкл услышал, как заскрипели металлические петли. Зола была вовсе не золой, а искусно разрисованной и уложенной резиновой массой. Пальцы Габи нашли смазанный маховик, который она повернула на несколько оборотов вправо. Потом она вытащила руку, и он услышал скрипы задвижек, открываемых под дверью крестьянского дома. Габи встала. Медленно открылся люк, крышка которого была замаскирована кучкой пепла. Смазка блестела на металлических петлях и шестернях, под землею уходили деревянные ступеньки.
- Входите, - сказал по-французски худой молодой паренек и жестом показал Майклу лезть по ступенькам вниз, в буквальное подполье.
Майкл влез в люк, сразу же за ним последовала Габи. Другой человек, на этот раз постарше, с сильно поседевшей бородой, стоял в конце прохода, держа фонарь. Первый человек закрыл люк и повернул закрывающий изнутри маховик, затем набросил три засова. Коридор был узкий и с низким потолком, и Майклу пришлось пригибаться, пока он шел за человеком с фонарем.
Они пришли к следующей лестнице, ведшей вниз, на этот раз каменной. Землистые стены состояли из кусков грубого древнего камня. У основания лестницы было большое помещение и несколько коридоров, змеившихся в разных направлениях. Что-то вроде средневековой крепости, решил Майкл. С кабелей над головой свисали лампочки, обеспечивавшие сумрачное освещение. Откуда-то доносилось жужжание, похожие на шум работающих швейных машинок. В этом помещении на большом столе в свете ламп лежала карта, Майкл приблизился к ней и увидел улицы Парижа. Раздался шум голосов, в другой комнате разговаривали люди. Стучала пишущая или шифровальная машинка. В помещение вошла привлекательная пожилая женщина с папкой-регистратором в руках, которую она поместила в один из нескольких шкафов. Она быстро глянула на Майкла и вернулась обратно, к своим занятиям.