Габи подъезжала к перекрестку, где проселочная колейная дорога соединялась с дорогой из гравия, залитого местами асфальтом: дорогой к Городу Света. Она свернула направо, проехала поле, где работали крестьяне, сгребавшие сено. Французы перестали работать, опираясь на вилы, и смотрели на черный немецкий автомобиль, скользивший мимо. Габи была отличным водителем. Она держала постоянную скорость, ее взгляд прыгал к зеркалу заднего обзора и опять возвращался к дороге. Она вела так, будто у полковника на заднем сиденье было место назначения, хотя ему не было нужды торопиться.
- Вовсе я не красивая, - тихо сказала она спустя шесть-семь минут.
Они продолжали молча ехать, мотор "Мерседеса", хорошо смазанный, вежливо пофыркивал. Габи время от времени поглядывала на него, пытаясь понять, что в нем было такого, почему она захотела - нет, нет, ощутила необходимость - ехать с ним. Да, в этом надо бы признаться. Конечно, не ему, а своему хранилищу секретов. Наиболее вероятно, решила она, что действия против танка нацистов разожгли в ней кровь и страсть так, как ее давно не зажигало. О, бывали еще угольки, но то был настоящий костер. Или это было просто из-за близости к человеку, который жаждал действия, думала она. К человеку, который был умельцем в такой работе. К человеку... который был хорош. Она не столько прожила на свете, чтобы не уметь судить о характерах; человек на заднем сиденье был особенный. Что-то было в нем жестокое... возможно, даже звериное. Хотя это - часть характера его работы. Но она видела в его глазах доброту, там, в бассейне с холодной водой. Чувство изящного, цель. Он джентльмен, подумала она, если вообще таковые еще остались на свете. И, тем не менее, ему нужна ее помощь. Она доставит его в Париж и выведет из него, потому что это важно. Разве не так?
Она глянула в зеркало заднего обзора, и сердце у нее екнуло.
Догоняя их, за ними на большой скорости следовал мотоцикл БМВ с коляской.
Ее руки вцепились в руль, и от этого "Мерседес" слегка вильнул.
Майкл от толчка автомобиля распрямился и услышал высокий рокот мотора мотоцикла; знакомый звук, последний раз слышал его в Северной Африке.
- Сзади, - напряженно сказала Габи, но Майкл уже поглядел назад и видел догонявший их транспорт. Рука его потянулась к "Люгеру". Еще рано, решил он. Сохраняй спокойствие.
Габи не сбавила скорости, но и не прибавила ходу. Она ровно держала скорость - поразительное достижение, когда ее пульс так быстро скакал. Она видела затененные защитные очки мотоциклиста и пассажира в коляске. Они, казалось, убийственно уставились на нее. На полу у ее ног лежал заряженный "Люгер". Она могла при необходимости схватить его и через мгновение выстрелить из окна.
Майкл сказал:
- Продолжай вести машину. - Он откинулся в ожидании на заднем сиденье.
Мотоцикл с коляской вынырнул всего в шести футах за их задним бампером. Габи глянула в зеркало заднего обзора и увидела, что пассажир в коляске махал в сторону обочины.
- Они показывают нам остановиться, - сказала она. - Мне сделать это?
Майкл был в нерешительности только секунду.
- Да.
Если решение его неправильно, он скоро это узнает.
Габи снизила скорость "Мерседеса". Мотоцикл с коляской тоже сбавил ход. Потом Габи свела тяжелый автомобиль с дороги, и мотоцикл поравнялся с ними, прежде чем его водитель выключил мотор. Майкл сказал:
- Ничего не говори, - и со злостью стал опускать стекло.
Пассажир в коляске, лейтенант, судя по нашивкам на его пыльной форме, уже вытаскивал свои длинные ноги из коляски и вставал. Майкл выставил голову из окна и по-немецки закричал:
- Что, черт побери, вы собираетесь делать, идиот? Загнать нас в кювет?
Лейтенант похолодел.
- Нет, господин. Извините, господин, - бормотал он, распознав полковничьи погоны.
- Ну, чего вы там стоите! Что вам нужно? - Рука Майкла была на рукояти "Люгера".
- Прошу прощения, господин. Хайль Гитлер. - Он отдал вялый нацистский салют, на который Майкл даже не потрудился ответить. - Куда вы направляетесь, господин?
- Кому это нужно знать? Лейтенант, вы что, хотите проехаться со штрафным батальоном на рытье траншей?
- Нет, господин! - Лицо маленького лейтенанта было мрачно и белое как мел, под слоем пыли. Темные очки делали его глаза выпуклыми, как у насекомого. - Извините, что я остановил вас, господин, но я счел своим долгом...
- Вашим долгом? Сделать что? Действовать, как жопа? - Майкл взглядом искал у него оружие. На молоденьком лейтенанте кобуры не было. Его оружие, вероятно, было в коляске. У мотоциклиста тоже оружия видно не было. Это вполне устраивало.
- Нет, господин. - Молоденький паренек слегка дрожал, и Майкл почувствовал к нему легкую жалость. - Предупредить вас, что перед восходом солнца здесь бывают воздушные налеты на дорогу к Амьену. Я не знал, слышали вы об этом или нет.
- Я слышал, - сказал Майкл, решив воспользоваться случаем.
- Им пока попались только несколько грузовиков. Ничего особенно важного, - продолжал лейтенант. - Но есть еще инструкция: при такой ясной погоде предполагаются дополнительные воздушные налеты. Ваш автомобиль... ну, так сверкает, господин. Очень хорошая мишень.
- Мне что, грязью ее обмазать? Или поросячьим дерьмом? - Он сохранял ледяной тон.
- Нет, господин. Я не имел в виду такую крайность, господин, но... эти американские истребители... они очень резко пикируют.
Майкл мгновение рассматривал его. Молодой человек стоял навытяжку, как член палаты общин перед королевой. Парню было не больше двадцати лет, прикинул Майкл. Проклятые сволочи обирают теперь и колыбели на пушечное мясо. Он снял руку с "Люгера".
- Да, конечно, вы правы. Ценю ваше беспокойство, лейтенант?.. - он оставил конец фразы в воздухе.
- Крабель, господин! - гордо сказал молодой человек, бывший на волоске от смерти, не подозревая об этом.
- Благодарю вас, лейтенант Крабель. Я запомню ваше имя. - Оно будет выбито вязью на деревянном кресте, вколоченном в могилу на французской земле, когда вторжение сметет все, подумал он.
- Да, господин. Доброго дня вам, господин. - Молодой человек отсалютовал, салютом марионетки, затем вернулся в свою коляску. Мотоцикл взвыл мотором и помчался прочь.