Он помог Чесне подняться на ноги. Она стреляла по солдатам позади них, даже когда Майкл вел ее к двери на лестничную клетку. Пуля ударила рядом с Лазаревым по ограждению перехода, металлические крошки вонзились в его подбородок и щеку. Он отступил, полив пулями крышу. Когда они спустились на лестничную клетку, пули исполосовали дверь и сорвали ее с петель. Майкл почувствовал обжигающий укус в левую руку и понял, что пуля прошла сквозь ладонь. Рука его онемела, пальцы помимо воли дергались. Он продолжал поддерживать Чесну, и все они двигались обратно вниз по лестнице к цеху. Наверху лестницы появились два здоровенных солдата, и Лазарев срезал их, прежде чем они успели наставить оружие. Тела их стали сползать друг за другом вниз по ступенькам. Другие солдаты вползли на лестничную клетку, через несколько секунд туда полетела граната и взорвалась, выбросив сноп пламени. Но Майкл, Чесна и Лазарев были уже в рабочем помещении цеха, где заключенные укрылись под оборудованием и за бочками со смазкой. Солдаты сбежали по лестнице вниз на задымленную лестницу и стали стрелять в цех. Майкл оглянулся на металлические ворота. Другая группа солдат пыталась поднять их, крутя рукоятку с другой стороны, а также просунув пальцы под их нижним краем. Пока одни старались сделать это, другие стреляли в цех через зазор, расположенный на уровне пола. Майкл выпустил Чесну, которая упала на колени, на лице ее от боли сверкал пот, и вставил в свой автомат обойму. Из руки струилась кровь, рана была идеально круглым отверстием. Он выпустил очередь по щели снизу ворот, и немцы отползли от них. Сирена перестала выть. Перекрывая шум стрельбы, прозвучал резкий голос:
— Прекратить стрельбу! Прекратить стрельбу!
Стрельба пошла на убыль и прекратилась.
Майкл скрючился за лебедкой, а Чесна и Лазарев укрылись за бочками со смазкой. Майкл слышал испуганные стоны некоторых заключенных и звяканье перезаряжаемого оружия. По цеху плыло марево голубого дыма, неся с собой едкий запах пороха.
Через мгновение из-за металлических ворот раздался усиленный громкоговорителем голос: — Барон? Пора бы вам и Чесне бросить оружие. Ваша игра закончилась!
Майкл посмотрел на Чесну, и их взоры встретились. Это был голос Эриха Блока. Как он узнал?
— Барон? — продолжал Блок. — Вы — неглупый человек. Явно неглупый. Вам известно, что теперь здание окружено и для вас нет никакого пути, чтобы выбраться. Мы возьмем вас в любом случае. — Он помолчал, давая им время подумать. Потом: — Чесна, дорогая. Конечно, вы понимаете свое положение. Бросайте оружие — и мы поговорим по-доброму.
Чесна осмотрела на своей лодыжке рану с посиневшими краями. Ее толстый шерстяной носок намок от крови, боль была мучительной. Пробита кость, подумала она. Ей было вполне понятно ее положение.
— Что будем делать? — спросил Лазарев с ноткой испуга в голосе. Из прочерченных осколками царапин на бороду стекала кровь.
Чесна сбросила рюкзак и расстегнула верхний клапан.
— Барон, вы снова меня изумляете! — сказал Блок. — Мне бы очень хотелось узнать, как удалось устроить ваш побег из Фалькенхаузена? Испытываю к вам глубочайшее уважение.
Майкл увидел, как рука Чесны потянулась к пакетику. Она вынула квадратик вощеной бумаги.
Капсулы с цианидом.
— Нет! — Лазарев схватил ее за руку. — Есть другой способ.
Она затрясла головой, вырываясь. — Вы знаете, что его нет, — сказала она и стала разворачивать пакетик.
Майкл подполз к ней.
— Чесна! Мы еще можем пробиться! У нас еще есть гранаты!
— У меня сломана лодыжка. Как я смогу выбраться отсюда? Ползком?
Он схватил ее за запястье, не давая положить капсулу в рот. — Я понесу тебя.
Она слабо улыбнулась, глаза ее помутнели от боли. — Да, — сказала она. — Верю, что понес бы. — Она коснулась его щеки и пробежала пальцами по его губам. — Но это нам не поможет, верно? Нет. Я не хочу, чтобы меня посадили в клетку и пытали, как зверя. Я слишком много знаю. Изза меня могут приговорить десяток других к…
Что-то звякнуло о пол в пятнадцати футах от них. Майкл посмотрел в ту сторону, сердце его забилось, и он увидел, что один из солдат с лестничной клетки только что бросил гранату.
Она взорвалась прежде, чем кто-нибудь из них успел пошевелиться. Из нее брызнуло пламя, раздался хлопок, яркая вспышка, потом из гранаты повалил молочно-белый дым. То, что это был не дым, Майкл понял уже в следующую секунду. У него было тошнотворно-сладкий, похожий на апельсиновый запах — запах химикатов.