- Ух, и силен же ты, зверюга, аж оторопь берет!..
- Я не зверь. Я не бандит и не уголовник, как вы, доктор, наверное, подумали. Я честный, законопослушный гражданин, случайно угодивший под пулю.
- Ха! Не смеши меня, дядя. Честный он и законопослушный! Видали, а? Пять штук ветеринару, вызванному по шутовскому объявлению, байка про собачку, пуля в плече, никакой милиции... Ты не поверишь, дядя, я сегодня второй раз нарываюсь черт знает на что. Второй раз за день! Невероятно, невозможно...
- Все возможно, пока ты живой.
- Пока живой, да? Угрожаешь? Откажусь тебя оперировать, и ты мне шею свернешь, так, что ли?
- Нет, я не угрожаю. Просто делюсь опытом. Долго живу, всякое видел, многое понял.
- Долгожитель, блин... - устало и совсем не весело улыбнулся Михаил. С момента падения на диван его охватила расслабляющая мышцы апатия. Неплохой врач, Миша Чумаков понимал, почему вдруг мускулы стали вялыми, а мозг ленивым. Пока он гонялся за черным "БМВ", в кровь фонтаном хлестал адреналин. Когда убегал из бандитской малины, адреналин бурлил водопадом. Всему есть предел. Последняя порция естественного биостимулятора исчерпана, как оказалось, попусту. Облом. С мужиком, похожим на волкодава, тягаться в смекалке, реакции и тем более в силе - бесполезно. Организм это почувствовал, и включились защитные системы. Телу, нервам, мозгу жизненно важно восстановиться. Можно, конечно, собраться с духом, заставить работать часть необъятных резервов человеческого естества, но зачем? Какова перспектива? - ...Долгожитель... На сколько, дядя, ты меня старше? Лет на десять, а берешься учить.
- Сколько вам лет, доктор?
- Тридцать четыре.
- А мне пятьдесят два.
- Ого! Ну, ты даешь, дядя!.. Хорошо сохранился, как мамонт в вечной мерзлоте.
- Природа, диета, режим. Лет десять еще смогу спокойно отжаться полсотни раз, упираясь в пол одним пальцем левой руки. Если вы мне плечо левое почините, уважаемый доктор.
Мужчина разговаривал с Мишей по-прежнему совершенно спокойно, обращался подчеркнуто на "вы", не замечая Мишиного панибратского "ты". Стоял в трех шагах от дивана в непринужденной, естественной позе. Смотрел холодно и бесстрастно, без злобы или угрозы. Безусловно, он понимал и физическое, и моральное состояние Чумакова. Философски пережидал приступ легкого словесного поноса доктора Чумакова, поддерживал беседу без нажима, игнорируя боль в плече. Не будь Миша врачом, он бы подумал, что рана не приносит собеседнику никакого беспокойства.
- Плечо-то как? Болит? - спросил Миша с откровенной издевкой.
- Болит, - не обращая внимания на Мишин сарказм, ответил раненый.
- Ну а если я все же откажусь оперировать? Категорически и бесповоротно? Что тогда?
- Тогда вы уйдете отсюда без денег.
- Вот так просто встану с дивана и уйду? Серьезно?
- Абсолютно серьезно.
- Зачем же надо было ловить меня за шкирку, швырять на диван?
- Чтобы вы приняли обдуманное, взвешенное решение, а не следовали первому импульсу, о котором после, возможно, сами пожалеете.
- Ни фига не понимаю!
- Я объясню. Вы вправе сейчас же уйти и обратиться в милицию. Рассказать о моем вызове, ранении, о пяти тысячах долларов. В таком случае я покину квартиру следом за вами. Эта квартира не моя. Я ее арендовал без всяких договоров, частным образом. Владелец данной жилплощади не видел моих документов. Я назвался чужим именем, и вряд ли по описанию внешности и отпечаткам пальцев милиционеры меня разыщут. Более того, вряд ли меня вообще станут искать. Случится так, что загруженные неотложными делами менты заинтересуются вашим сообщением и, как вы поняли, меня не обнаружат, их интерес мгновенно переключится на ветеринарную фирму с аббревиатурой ЦКБ, они непременно зададутся вопросом, случайно ли раненый человек позвонил, как вы сами сказали, "по шутовскому объявлению", быть может, "ЦКБ Бориса Николаевича" специализируется не только на лечении собачек?..
- Ерунда! В ЦКБ у Бори Тузановича, моего хозяина, все чисто.
- Но нервотрепка вашему хозяину обеспечена. Впрочем, вряд ли менты вообще что-либо станут предпринимать. Заглянут в эту квартиру, скажут вам спасибо за сигнал, на том дело и закончится. Теперь, допустим, вы беретесь меня оперировать...
- Секундочку! А ну как у ЦКБ есть крутая "крыша?" И я бегу не в милицию, а звоню своей "крыше", а?
- Без разницы. Я тоже умею звонить по телефону. Допустим, мои друзья уже знают, куда конкретно я обратился в надежде получить медицинскую помощь...
- Ты только что говорил, что законопослушен, и тут же намекаешь на крутых друзей! Нелогично, дядя.
- Я сказал "допустим". Сделайте предложенное мною допущение, и вы без труда представите, с чем столкнетесь, нарушив клятву Гиппократа...
- Но я могу сделать операцию, взять баксы и рвануть к ментам... или под "крышу"...
- Безусловно. Я рискую больше вашего. Анестезия, операция, на какое-то время я превращаюсь в беспомощный кусок мяса, не способный даже позвонить по телефону. Вы же гарантированно уходите с деньгами думать дальше, к кому пойти, что делать. Идти к ментам сдавать доллары и меня. Или под "крышу" делиться баксами и информацией. Или пройтись по магазинам, подыскать подарок супруге на честно заработанные деньги.
- Я разведен.
- Ну, тогда купите чего-нибудь маме с папой.
- Мама с папой далеко, домашних животных нет, невесты на примете тоже нет, и денег, как всегда, в наличии почти нет... Ииэ-эх-х! И правда, что ли, рискнуть, а?.. Учти... простите... учтите, хирург я, мягко говоря, не очень опытный.
- Мне выбирать не приходится.
- И придется давать общий наркоз.
- Я знаю. Вы вправе не дожидаться, пока я отойду от наркоза, никаких претензий. Деньги на столе, только дверь за собой не забудьте захлопнуть, пожалуйста.
- Где можно руки помыть? И еще нужно воду вскипятить, продезинфицировать инструменты.
- Из комнаты направо - кухня. Чистые кастрюли на плите. Пиджак положите на кресло, полотенце в ванной, а я, с вашего позволения, пока на диван присяду. Голова кружится, и плечо болит, будь оно неладно...
Глава 2
Неожиданные визиты
Миша проснулся от короткого, деликатного звонка. Мгновенно вскочил. Сработала профессиональная привычка врача-реаниматолога. На дежурство нельзя опаздывать, на работе нельзя спать. Миша смирился с хроническим недосыпанием, как пьяница с неизбежным похмельем, и научился покидать царство Морфея без всякой жалости к себе, по первому зову из мира бодрствующих.