Припарковав машину возле родного подъезда и проверив сигнализацию, Чумаков запачкал подошвы ботинок о рассыпанный заботливыми дворниками песок, хлопнул тяжелой дверью на пружине и очутился в каменном мешке подъезда. Мише предстоял пеший переход на третий этаж. Шесть темных лестничных пролетов.
Он успел добраться до площадки второго этажа, когда на улице заверещали знакомые трели автомобильной сигнализации. Резко развернувшись, Миша поскакал вниз.
Какая наглость! Хозяин, можно сказать, ключи от машины не успел в карман спрятать, а двое бомжей-оборванцев уже орудуют возле его «Жигулей». Алкашня проклятая!
Увидев бегущего к ним разгневанного автовладельца, доходяги-бомжи с перепугу, как решил Миша, остолбенели вместо того, чтобы пуститься наутек. Чумаков налетел на них ураганом. Одному с ходу заехал ногой в пах, замахнулся на второго и...
Очнулся Миша в машине «Скорой помощи». Медиков и милицию вызвала бдительная бабуля с первого этажа. Не спугни страдающая бессонницей голосистая бабка бомжей, они бы, наверное, забили Мишу до смерти. Дохлые с виду, оборванцы на поверку оказались ребятами крепкими, умелыми и злыми.
Через две недели, когда Миша смог шевелить сломанной челюстью, к нему в больницу пришел следователь. Из разговора с солдатом правопорядка Чумаков понял – милиция сильно подозревает факт нечаянной встречи пострадавшего с матерыми уголовниками, маскирующимися под оборванцев.
С травмой челюсти, трещиной в ребре, множественными ушибами и сотрясением мозга Миша провалялся в больнице десять с половиной недель.
«Сильный дождь быстро проходит», – утверждают мудрые китайцы. Про невероятно яркую вспышку страсти к девушке Ирине, предшествовавшую стычке с бомжами, Миша вспомнил только на третий день лежки. В первые два дня на больничной койке болевые ощущения глушили напрочь все мысли и чувства, напрямую не касающиеся изрядно пострадавшего организма.
Намереваясь написать Ирине письмо, лишенный первое время дара речи из-за сломанной челюсти, Чумаков жестом попросил у медсестрички бумагу и карандаш. Час примерно думал, что писать Ирине. Еще час зачем ей писать, а потом вспомнил о родителях и написал им. Про то, что попал в больницу (где вообще-то чувствует себя вполне комфортно в бытовом плане, ибо для врача Чумакова любое лечебное учреждение – дом родной), про то, что какое-то время не сможет высылать денег в далекий город Чапаевск, не сможет помогать бюджетникам папе с мамой и сестренке-старшекласснице.
Несмотря на все трудности переходного периода от развитой демократии к полному беспределу, почта сработала отменно. (Видимо, шахтеры по причине зимнего времени не сидели на промерзших рельсах.) Мама приехала помочь чем может (заботой и состраданием) попавшему в беду сыну аккурат к тому моменту, когда Миша заговорил. Новости с малой родины, инструктаж мамы, где чего лежит у него в квартире, как включаются телевизор и стиральная машина и т. д. и т. п., вновь заставили позабыть об Ирине. На сей раз надолго. Вплоть до выписки и проводов мамы обратно в Чапаевск.
Выписался Миша в конце марта. Мама уехала в начале апреля. То да се, выпивка с коллегами на основной работе по поводу возвращения в строй, восстановление статуса в рядах ветеринаров ЦКБ, автомобильные заботы... Ирине Миша собрался позвонить лишь накануне майских выходных.
Позвонил. Долго слушал длинные гудки. Позвонил на другой день с тем же результатом, а спустя еще день решил к ней зайти.
Шампанское, цветы, сладости покупать не стал. Когда поднимался по лестнице, что-то сжалось внутри, екнуло сердце, но не так, как раньше. Совсем иначе. Сумасшедшие чувства более не будоражили душу. Скорее воспоминания о январском взрыве эмоций, а не сами эти эмоции заставляли сердце биться чуть чаще обычного. «Сильный дождь быстро проходит». Но радуга после дождя остается.
Знакомая дверь в огромную квартиру осталась глуха и к трелям электрического звонка, и к настойчивому стуку костяшками пальцев о дубовые панели. Зато открылась дверь напротив. Соседка Ирины, пожилая женщина с крашеными фиолетовыми волосами, собралась в поход по магазинам. Соседка подозрительно взглянула на молодого человека возле запертой двери. Миша поздоровался, объяснил, к кому пришел, и престарелая Мальвина ошарашила его новостью: «Ирочка умерла».
Она умерла в начале марта. От чего? Почему? Соседка не знала. Знала только, что приезжала «Скорая», но не успела – что-то с сердцем. Что-то внезапное, неожиданное и фатальное. Муж очень плакал. Какой муж? В конце февраля Ирочка вышла замуж. За кого? За такого красивого, высокого, статного брюнета. «За Диму», – понял Чумаков.
Тем же вечером Миша отыскал в ворохе бесполезных мелочей потрепанную записную книжку и обзвонил всех общих с покойницей знакомых, одноклассников и одноклассниц своей экс-супруги.
Соратники по школе бывшей мадам Чумаковой с трудом вспоминали, какой такой Михаил им звонит. Приходилось вкрадчиво напоминать о событиях минувших дней. Некоторые так и не вспомнили свадьбу рыжей одноклассницы и блондина по имени Миша девять лет назад, где орали до хрипоты молодыми пьяными голосами «Горько!». Про свадьбу Ирины с красавцем брюнетом мало кто знал. Но кто-то знал. А о смерти Иры не знал никто. И каких-либо координат Димы тоже никто не знал.
Работая в реанимации, Миша насмотрелся всякого. Еще одна нелепая смерть шокировала его как человека, однако ничуть не удивила как врача-реаниматолога. Противоестественное для людей любых других профессий желание узнать медицинские подробности кончины молодой, с виду здоровой женщины для Чумакова-врача было вполне естественным. Он попытался разыскать Диму. Кто еще, кроме новоиспеченного вдовца, способен ответить на вопросы доктора Чумакова? Милиционеры, зарегистрировавшие смерть? Бригада «Скорой помощи», опоздавшая на вызов?
Когда в адресном столе Мишу отшили, дескать, «по одному только Ф. И. О. мы вашего человека искать не будем», когда знакомый компьютерщик отыскал на Си-Ди-диске с номерами телефонов москвичей пару десятков Антоновых Д. Ю. и несколько Дмитриев Юльевичей послали подальше позвонившего им Мишу, вот тогда Чумаков всерьез задумался о розысках коллег из «Скорой помощи» или визите в местное отделение милиции.
Задумался, прокрутил в голове возможные оперативно-розыскные мероприятия, но ничего делать не стал. Жизнь текла своим чередом, умирали и воскресали больные в реанимации, обвисали ушки у породистых щенков, то и дело ломался стальной конь породы «жигуль», и постоянно хотелось спать. Время лечило доктора Чумакова, и мало-помалу Ирина забылась совсем.
Но вот Миша проскочил на красный возле метро «Новые Черемушки» и увидел Диму или его точную копию. Шутка теории вероятностей. Причуда судьбы. Игра природы. Димин двойник за рулем «БМВ», Миша в «Жигулях». Бок о бок, борт в борт. И угасшая искра воспоминаний вспыхивает вновь. И Миша мчится за «БМВ» очертя голову, плюнув на сиюминутные проблемы.
Следуя за «БМВ», Миша свернул возле метро «Беляево» в сторону Юго-Запада, проехал метров двести и снова свернул, резко ушел с автомобильной трассы в лабиринт дворов и двориков. Иномарка впереди прибавила ходу, Мише показалось, что человек за рулем «БМВ» заметил преследование и пытается оторваться от погони.
– Придурок! Куда ты так гонишь, на фига устраивать скоростной слалом среди помоек и детских площадок?! – вслух высказался Миша, попутно про себя уговаривая ногу на педали газа расслабиться. – Идиот! Кого ты боишься? Меня? Не бойся, кретин, я спрошу, от чего Ира умерла, узнаю, где она похоронена, и прощай навсегда. Морду бить не стану, поздно тебе по харе стучать, умерла Ирка. Сбрось скорость, кретин! Может, ты, автогонщик хренов, вообще не тот, кто мне нужен. Может, я перепутал и ты просто похож на Диму Антонова. Фиг тебя знает. Ну, куда ж ты так гонишь, псих!..
Угольно-черная иностранная автомашина свернула за торец очередного дома-кирпича. Миша на мгновение потерял ее из виду, и тут ему пришлось вдавить до отказа педаль тормоза – прямо перед носом «Жигулей», откуда ни возьмись, возник мальчишка на роликах с таксой на поводке.
Хвала всевышнему, хоть на этот раз тормоза не подкачали. «Жигуль» остановился буквально в метре от мальчика. Залаяла такса. Что-то обидное в адрес Чумакова прокричали старушки со скамейки под раскидистым кустом бузины. Миша отер пот со лба тыльной стороной ладони, грубо, витиевато выругался, проводил взглядом быстро удаляющегося по направлению к импровизированной баскетбольной площадке малолетнего роллера вместе с забавно скачущей таксой и тихонечко тронул машину с места.