– По-моему, их следует сперва выслушать. Не только из-за дракона, против которого я своих солдат не поведу. Признайте: нам нечего противопоставить его огненному дыханию. Кроме того, в словах гостей чувствуется добрая воля. Пока не знаю, насколько в действительности важно их дело, однако пришли они из лучших побуждений. Да и с виду перед нами отнюдь не глупцы.
– Разумно подмечено, юнец, – буркнул Клотагорб. Хорь едва заметно кивнул, не обращая внимания на то, что его обозвали щенком, и столь же сдержанно улыбнулся, приоткрыв острые белые зубы.
– Безусловно, добрая черепаха, но если вы попусту потратите наше время или действительно собираетесь причинить Поластринду вред, нам придется принять другие меры.
Клотагорб отмахнулся.
– Спасибо, что глупцами нас не сочли. Примите взаимные уверения. А теперь не будем рассуждать о мотивах и времени, поскольку его-то у нас крайне мало.
И маг пустился в долгие, уже знакомые объяснения по поводу опасности, которую представляет собой Броненосный народ, учитывая долгие приготовления, огромную армию, а также неведомое чародейство.
Когда он закончил, воинственный пыл барсука ничуть не умерился.
– Броненосный народ! Броненосный народ! Вечно какой-нибудь идиот-прорицатель является с воплем: идут броненосные! Идут броненосные! Только панику сеют. – Он опустился в кресло и саркастическим тоном продолжил: – Или ты считаешь, что нас можно запугать баснями, которыми мамаши потчуют щенков? Неужели мы поверим всему, что выложит нам всякий свихнувшийся претендент на верховную власть? За кого ты нас принимаешь, незнакомец?
– За упрямцев, – терпеливо продолжал Клотагорб. – Клянусь честью волшебника, не запятнанной за две сотни лет, клянусь своим положением в Гильдии: все, что я сказал вам, – чистая правда.
Он показал на Джон-Тома, молчаливо выжидавшего и слушавшего.
– Вчера этот молодой чаропевец своими глазами видел в вашем городе лазутчика броненосных. Он явился, чтобы сеять раздоры среди жителей и, судя по словам моего юного друга, был прекрасно замаскирован.
Это заявление мгновенно вернуло к жизни самых вялых членов Совета.
– Один из них?.. Прямо в городе!
– Он пытался возмутить вид против вида, – подчеркнул волшебник.
За длинным столом раздались недоверчивые восклицания.
– Он хотел, чтобы я примкнул к его марионеткам. Люди, которых он вербовал, говорили, что броненосные обещали им власть над Теплыми землями после победы. Я-то ни на грош не поверил ему, но я разбираюсь в таких вещах куда лучше, чем эти бедные обманутые люди. Не думаю, что у него найдется много приверженцев. Тем не менее вы должны знать: Броненосный народ уже пытается внести раздор в ваши ряды.
Бормотание советников из нервного стало сердитым.
– Где он? – вскричал вдруг колибри, вспорхнул с насеста и, трепеща крылышками, повис в каких-то дюймах от лица Джон-Тома. – Где этот дохлый жук и его бесперые подручные? – Яростные птичьи глазки буравили глаза человека. – Я им глаза повыклюю. Я…
– Сядьте на место, советник Миллеводдеварин, – сказал Вукль Трехполосный, – следите за собой. Я не потерплю анархии на заседаниях.
Колибри яростно воззрился на мэра, что-то буркнул и возвратился на место. От распиравшего его раздражения крылышки продолжали трепетать, и их пришлось приглаживать длинным клювом.
– Среди любого вида могут найтись свои фанатики-экстремисты, – задумчиво проговорил мэр. – Наши люди не склонны к расовым предрассудкам. Мы предупредим их, но это неважно. Когда наступает время выбора, здравый смысл всегда торжествует над эмоциями. У людей, надеюсь, все-таки хватит ума понять, что нашествия броненосных они не переживут.
Барсук улыбнулся, и шерсть на темной маске около глаз пошла морщинками.
– Впрочем, прежде подобные вторжения успеха не имели. Ни разу – за несколько десятков тысяч лет. Через Зубы Зарита нет иного пути, кроме Прохода Джо-Трума. А две тысячи лет назад Усдретт Оспринсприйский в знак своей победы над броненосными воздвиг там великую стену, укрепленную и усиленную последующими поколениями защитников. Врата ни разу не были открыты силой, ни одно войско броненосных не смогло приблизиться к стене. Их даже в Проход никогда не пускали.
– Слишком они прямолинейны, – добавил ворон, взмахнув для убедительности крылом. – Действуют без выдумки… Не умеют противостоять импровизации. Как приготовились, так и воюют, а когда с ними обходятся иначе, не могут вовремя перестроиться. Скажем так: последняя попытка вторжения закончилась для них куда хуже, чем предыдущие, – настоящей катастрофой. И поражения их раз от разу становятся все серьезнее. Впрочем, эти наскоки полезны для Теплоземелья – они не позволяют народу расслабиться, оттачивают мастерство солдат. Тем не менее мы не можем позволить себе расхлябанности. Постоянный отряд у Врат способен отразить любую атаку, прежде чем подойдет необходимое подкрепление.
– Будет не обычное нападение, – настаивал Клотагорб. – Броненосный народ подготовил самое многочисленное и умелое войско… Такого ему еще не удавалось собрать. Кроме того, у меня есть основания полагать, что они овладели новой таинственной магией, жуткой мощи которой нам нечего противопоставить, а злую суть ее даже я не могу постичь.
– Опять эта магия! – Вукль Трехполосный сплюнул на пол. – А ведь ты, незнакомец, еще не представил нам доказательств того, что являешься волшебником. Остается верить на слово.
– Вы хотите назвать меня лжецом, сэр?
Понимая, что все-таки хватил через край, мэр чуточку сбавил тон.
– Я этого не говорил, незнакомец. Однако ты, конечно, понимаешь мое положение. Как можно рассчитывать, что я подниму тревогу во всех цивилизованных Теплых землях по требованию одного гостя? Такое доказательство едва ли можно считать достаточным.
– Доказательство? Я тебе сейчас представлю доказательство.
В волшебнике вскипела кровь. Подумав, он извлек из ящичков пару порошков, высыпал их на пол, поднял обе руки и неторопливо повернулся на месте, возглашая:
Громовой раскат оглушил всех в зале, ударила молния. Ослепленный Джон-Том, вставая с пола, заметил, как рядом медленно поднимается Клотагорб, поправляя очки.
Вукль Трехполосный распростерся прямо перед ними – его выбросило из-за стола вперед. На месте почетного кресла дымилась кучка пепла. В толстом оконном стекле появилась дырочка – в том месте, куда угодила крошечная молния. Абсолютно ясный и безоблачный день лишь усилил впечатление от доблестного деяния.
Мэр отказался от помощи советников. Почистившись и поправив одежду, он направился обратно к своему месту. Принесли новое кресло и поставили над кучкой пепла. Прочистив горло, барсук слегка поклонился.
– Не буду спорить, вы доказали, что являетесь волшебником.
– Рад, что предъявленное доказательство вас удовлетворило, – с достоинством ответил Клотагорб. – Извините, кажется, я слегка перестарался. Старинные заклинания – вещь нешуточная, не часто приходится пользоваться ими так вот, напоказ.
Писец уже вернулся к своему множительному устройству и строчил в оригинале и во всех шести копиях.
– Итак, лазутчики броненосных слоняются по нашему городу в облике людей, – пробормотал один из советников. – Сеют межвидовые раздоры, склоняют к войне… Великое и странное волшебство свершилось в палате Совета. Безусловно, знаки эти предвещают необычные события. Возможно, вторжение на этот раз может пройти по-другому.
Суслик склонился вперед и, скрестив пальцы, заговорил высоким, чирикающим голосом:
– Существует множество видов магии, дорогие коллеги. Безусловно, умение вызывать гром и молнию впечатляет, однако оно не имеет никакого отношения к предсказанию будущего. Вы считаете возможным объявить мобилизацию в Поластринду, увидев одну только молнию. Следует ли нам, полагаясь на одно это свидетельство, посылать гонцов в далекий Снаркен, в Л'бор и Йулпат-помме, в прочие города и селения Теплоземелья? Следует ли приказывать фермерам оставить поля, юношам – своих любимых, а летучим мышам – ночную охоту? Остановится торговля, погибнут состояния, разбиты будут жизни. Это серьезнейший вопрос, коллеги. И ответить на него можно, лишь имея в своем распоряжении слова и деяния более чем одной персоны. – Он почтительно протянул обе руки в сторону Клотагорба. – Пусть даже столь умудренной в колдовских науках, как вы, сэр.