— Думаю, твоя мать очень виновата перед вами. Она ценила вас двоих в совокупности больше, чем каждую по отдельности. Для нее вы были словно сиамские близнецы, правда? Тебе наверняка потребовалось много мужества, чтобы отстоять свою самостоятельность, чтобы доказать, что ты личность.
— А я личность? — смущенно улыбнулась она.
— И притом потрясающая! — уверил ее Кейн.
Сердце ее возликовало. Хватит думать о Лиззи, решила она. Этот вечер — мой. Только мой. И не только этот. До возвращения в Мельбурн еще целых шесть дней и ночей. С Кейном они станут волшебными. Даже мимолетное волшебство — лучше, чем ничего.
Как разительно отличалось ее нынешнее настроение от вчерашнего. Столько перемен за один-единственный день! Она не даст подрезать себе крылья, будет летать свободно! Пусть полет продлится недолго, но она заслужила хотя бы несколько сладких мгновений, разве не так?
Полумрак сумерек был наполнен птичьим щебетом, воздух, чистый и свежий, пьянил подобно изысканному шампанскому. И рядом с ней, держа ее за руку, шел изумительный мужчина, каждым словом, каждым жестом обещавший близость, подобную которой она никогда не знала прежде. Она словно очутилась в волшебной стране, где невозможное делалось возможным, и каждая клеточка ее тела пела и ликовала.
Экзотический фруктовый бар, куда они условились пойти, представлял собой причудливое строение со стеклянными стенами. Посетители совершенно не ощущали, что находятся в замкнутом помещении. Все открыто, все на виду. Войдя в бар под руку с Кейном, Кристин ахнула от восторга, настолько ей тут понравилось.
Создатели этого заведения обошлись без модного пластика, отдав предпочтение естественным материалам. Кристин восхитили высокие потолки, поддерживаемыми деревянными резными колоннами. Вощеный деревянный пол и ажурная плетеная мебель создавали атмосферу теплоты и уюта.
Кристин захватило дивное ощущение возврата к естественной природе в этом оазисе посреди тревожного противоречивого современного мира. Она постепенно проникалась уверенностью, что все сложности остались позади, отныне все будет хорошо. Возможно, говорила она себе, это всего лишь иллюзия, порожденная неодолимым желанием, перед силой которого ничто не может устоять. Когда остаются лишь он и она, мужчина и женщина, которых влечет друг к другу неутоленная страсть.
Навстречу им уже спешил метрдотель с двумя бокалами шампанского. У стойки бара толпились туристы, выпивавшие в ожидании главного развлечения сегодняшнего вечера — дегустации блюд из тропических фруктов. Впрочем, ни Кейн, ни Кристин не испытывали тяги к общению или к крепким напиткам. Не сговариваясь, они направились к креслам, стоящим в углу под резной аркой, опиравшейся на колонны, которые как бы отгораживали этот уголок от остального помещения. Усевшись, Кейн и Кристин улыбнулись друг другу, будто пара заговорщиков.
Кейн поднял бокал.
— За этот незабываемый вечер, — произнес он, глядя прямо ей в глаза.
Она поняла, что говорил его взгляд. Он молил ее сделать все, чтобы вечер действительно стал для них незабываемым. Кристин почудилось, что пенистое шампанское заструилось по ее жилам, прежде чем она поднесла бокал к губам. Я схожу с ума, подумала она. Что за сила таится в этом человеке? Безусловно, он очень привлекателен физически, но все-таки не это было главным. От него исходила некая внутренняя сила, все больше завораживавшая Кристин, дурманившая разум, делавшая ее послушной, безвольной.
«Опасность!» — в который уже раз прошептал внутренний голос. Но сердце опять не пожелало к нему прислушаться, находя все новые оправдания собственному безрассудству. Других таких мужчин нет на свете. Ради него стоит рискнуть чем угодно!
— А какое у тебя было детство, Кейн? — спросила она.
Ей действительно было интересно разобраться, что сделало его таким, каким он стал: ищущим во всем правду, решительным, сдержанным и вместе с тем сильно чувствующим.
— Меня запрограммировали на успех, — неохотно сказал Кейн. — Отец ворочал крупными делами и был помешан на работе. Мать преподавала музыку, сама была прекрасной музыкантшей и стремилась к совершенству во всем. Поэтому мой путь был заранее рассчитан: постоянно двигаться от хорошего к лучшему, от лучшего к совершенному и никогда не останавливаться на достигнутом. Ведь совершенства нельзя достичь, не отдавая этому всю жизнь.
Кристин покачала головой. Что и говорить, воспитание было довольно жестким, без скидок на человеческие слабости. Однако теперь, по крайней мере, понятно, почему Кейн, будучи еще молодым, сумел добиться известности. Впрочем, странно, что он не сделал карьеры в общепринятом смысле. Любопытно, почему, подумала она, а вслух спросила: