Красава от неожиданности и ужаса закашлялся, потом сорвался со своего стула и стал бегать по кабинету, то и дело воздевая руку вверх и выкрикивая:
– При чём здесь я? Как такое вообще могло прийти вам в голову?
– Но ведь начальник управляющей компании вы!
– Номинальный!
– Что значит номинальный? – удивился оперативник.
– То и значит, что я делаю вид, что руковожу, а всеми делами занимался Нахрапов!
– Так вы же директор!
– На бумаге!
– Что за дела?
– Обычные, смею вас заверить, дела. Объясняю – деньги у меня водятся, заняв пост директора, я получил какое-никакое начальственное место. Но работать я не люблю! – искренне вырвалось у Красавы. После того, как Роберт Дементьевич заметил вытянувшееся лицо оперативника, он попытался смягчить произведённое его заявлением впечатление. – Мне здоровье делать это не позволяет.
– Понятно, значит, Нахрапов был как бы наместником, – проговорил Усольцев.
– Можно сказать и так, – льстиво улыбнулся директор «Поплавка».
– И вы не в курсе того, что тут у вас творилось?
– Нет, конечно! – облегчённо вырвалось у Красавы. – Так что, смею вас заверить, убивать меня абсолютно не за что.
– За всё, что творилось в вашей компании, ответственность нёс Нахрапов?
– Он! Он! Родимый!
– Кто ещё может быть в курсе дел вашей компании?
– Так Таечка же! – Он указал на дверь.
– Секретарь Таисия Лопухова?
– Она! К тому же они были весьма близки с Касьяном Акакиевичем.
– Что значит близки? – сделал стойку оперативник.
– А то и значит, – захихикал Красава, потом приложил палец к губам, – я вам ничего не говорил.
– Вы мне, Роберт Дементьевич, и в самом деле ничего толкового не сказали, – досадливо отозвался Усольцев.
– Вы лучше, голубчик, Таечку расспросите. Она введёт вас в курс дела.
Усольцев, чертыхнувшись про себя, покинул кабинет директора, забыв при этом попрощаться. Решил, что это невежливо, но возвращаться не стал.
Директор сам высунулся из своего кабинета и обратился к секретарше:
– Таечка, голубушка, помоги молодому человеку разобраться в его проблемах.
«Проблемы не у меня, а у вас», – подумал Усольцев, но вслух ничего говорить не стал, а Красава, ласково улыбнувшись ему, проговорил:
– До свидания, голубчик.
– До свиданья, – буркнул оперативник.
Дверь директорского кабинета мягко затворилась.
«Фух!» – выдохнул про себя Усольцев.
Глава 3
– Что ж, Таисия Анатольевна, – обратился оперативник к девушке, – расскажите-ка мне о врагах Касьяна Акакиевича.
– О врагах? – слегка растерялась девушка.
– Что, таковых у него не было?
– Я не знаю, что вы подразумеваете под словом «враги», – надула губы секретарь, – у нас тут жильцы!
– Вы считаете, что Нахрапова могли убить жильцы?
– А кто же ещё?! – не сдержав эмоций, воскликнула Таисия Анатольевна.
– Что заставляет вас так думать?
– Как что? Касьяну Акакиевичу крышу к голове прибили!
– Это могли сделать не обязательно жильцы.
– Они! Они! Больше некому! Взять хотя бы Иванькова Петра Семёновича!
– А что Иваньков Пётр Семёнович? Чем он так страшен?
– Это просто жилец-рецидивист!
– Как вы сказали? – Усольцев решил, что ослышался.
Но Таисия чётко повторила:
– Этот жилец, Иваньков Пётр Семёнович, настоящий рецидивист и террорист!
– Что же он такого сделал?
– Постоянно строчит жалобы, угрожает! Обзывает! Меня назвал заместительской подстилкой! А за что, спрашивается? – на глазах у девушки появились слёзы.
Бедняжка, посочувствовал Усольцев, но на всякий случай присмотрелся к девушке внимательным, оценивающим взглядом.
Она заметила это и скривила губы. И вы туда же, говорил её взгляд.
– Таисия Анатольевна! Объясните мне, пожалуйста, почему Иваньков Пётр Семёнович, как вы выразились, стал вас терроризировать?
Лопухова пожала плечами.
– Вы хотите сказать, что он делал это безо всякой причины? – не поверил старший лейтенант.
– Нет, почему, – нехотя призналась секретарь, – причина, конечно, была. Или этим жильцам казалось, что была, – быстро поправилась она.
– Так была причина или нет? – попытался уточнить оперативник.
– Была в какой-то мере, – поджала губы Таисия, – но они из крохотной мухи всегда делали огромного слона!
– Например.