- Но как же турки смогут ворваться в Армению, если мы, то есть вы, заключите с ними мирный договор?
- Вы наивны, как и всякий настоящий поэт, - ответил я. - Если Кавказская армия прекратит свое существование, то и мирный договор с турками окажется бесполезен, потому что они его нарушат, как только посчитают это выгодным. Такие это люди. Удержать от подобного поведения их может только страх возмездия, и то не всегда. Бывают случаи, когда алчность и жажда кровопролития затмевают в них все разумное. Вылезет перед разгоряченной толпой какой-нибудь сумасшедший мулла или интеллигент-атеист (что, собственно, без разницы) и заорет: «Все зло от армян, греков, болгар, режь их!».
- А что вы, господин Серегин, скажете за еврейские погромы в Российской империи, Союз Михаила Архангела и все такое? - вякнул Троцкий, придя в себя после внушения Кобры.
- Мерзость это, Лейба Давидович, - ответил я, - и вызвана она конкуренцией еврейской и национальной буржуазии, подстрекавшей эти погромы, которые удивительным образом не затрагивали самую богатую часть вашего народа - купцов-миллионщиков, зерноторговцев, скотопромышленников и сахарозаводчиков. При этом ни вашему папеньке, ни папеньке господина Иоффе никакие погромы не помешали поделаться богатейшими людьми Российской империи. Впрочем, происходили эти погромы в основном на национальных окраинах, а власти худо-бедно пытались их пресечь. Но если бы у вас получилось предоставить этим территориям самостоятельность, как вы сегодня намеревались сделать в отношении Украины, то это явление вспыхнуло бы там с новой силой, и его жертвы исчислялись бы не десятками, а сотнями тысяч ваших соплеменников. Однако и это ничто по сравнению с двадцати миллионами жертв Гражданской войны, красного и белого террора, голода и всеобщей разрухи, которые я тут сейчас пытаюсь предотвратить. Но худшее для всего человечества заключается в том, что ваша бурная деятельность в Советской России совершенно затмила остальному миру социальные причины Октябрьской революции и создала впечатление, что в катастрофе, постигшей величайшую страну мира, виновно исключительно мировое еврейство, в бурном экстазе слившееся с мировым большевизмом. Господин Иоффе даже не подозревает, как омерзительно звучит его имя для уха всякого нормального человека будущих времен. Бегает сейчас по Западному фронту империалистической войны контуженный и травленный газами урожденный австриец ефрейтор Адольф Гитлер, по гражданской профессии непризнанный художник. Сейчас он никто и ничто, но через пятнадцать лет этот человек придет к власти в потерпевшей поражение и униженной Германии, провозгласив себя фюрером немецкого народа. Возглавляемая им национал-социалистическая партия объявит своей целью полное уничтожение всех евреев сначала в Германии, а потом и во всем мире, а вместе с ними и других расово неполноценных народов, не относящихся к нордической расе. В результате случится еще одна мировая война, чьи жертвы затмят количество погибших во всех предшествующих военных конфликтах человечества. Немецких евреев и гражданское население временно оккупированных стран германские фашисты будут убивать в промышленных масштабах на настоящих фабриках смерти, а тела жертв станут использовать в хозяйственных целях. И прекратить все это безобразие сможет только русский солдат. Оправившись от поражений начально периода войны, вызванных внезапностью вражеского нападения, в тяжелейших сражениях он сломает германскую военную машину, ворвется в разрушенный дотла Берлин и ликвидирует государство современных технизированных варваров-людоедов. И виновны в этой трагедии будете вы, господин Бронштейн, а также ваши единомышленники, которые решили, что раз уж революционная волна вынесла вас на самый верх, то следует превратить Россию в некое подобие древнего Хазарского каганата. Теперь, когда вас поведут на эшафот или отправят в пожизненную ссылку (но это вряд ли, уж очень вы с Яковом Свердловым грешны), постарайтесь принять эту участь с достоинством, ибо заслужили ее в полной мере.
Месье Троцкий хотел было заорать страшным голосом, и уже раскрыл для этого пасть, но Кобра щелкнула пальцами, и у Демона Революции вдруг выключился звук. Рот открывается - и тишина: ну чисто вытащенная из воды рыба-чёрт.
- Вот так, Лейба Давидович, - сказала наша огненная истребительница драконов, - Батя сказал на плаху, значит, пойдешь на плаху как миленький! И орать тут бесполезно. Разговаривать и договариваться с вашей публикой никто не собирается, ибо не проистекает от вас ничего полезного, а одно лишь зло.