Дорожные чеки, подлежащие уплате в Банке Уорлеггана, тоже рискованно использовать, поскольку личности воров могут установить прежде, чем удастся их обналичить. После долгих споров, в основном со Стивеном, который хотел поехать в Бристоль и попробовать разменять их там, Джереми сжёг их, как и семь помеченных банкнот Банка Англии. Смотреть, как бумаги чернеют, скручиваются и исчезают в пламени, для всех было мучительно, но Джереми заявил, что, если не сделать этого сразу, то позже у кого-то всё равно возник бы соблазн обналичить их, а это могло свести на нет все тщательные меры предосторожности.
А всё остальное, заметил он, невозможно отследить: гинеи, испанские доллары, золотые монеты, украшение и прочее. Всё это нужно как можно ровнее разделить на три части и спрятать в разных мешках, чтобы потом не возникло никаких разногласий.
На том и порешили.
Стивен взял почти всю свою долю до отъезда в Бристоль, а Пол забрал чуть больше половины своей.
Стивен сказал Джереми:
— Я-то думал, всё это делалось ради серьезной цели — начать богатеть! Ты говорил, это послужит началом. Но деньги не приумножаются, если закопаны в землю. Да и, похоже, мешки начинают гнить вместе с бумагами. Они не водонепроницаемы.
Выражение лица Джереми не изменилось.
— Послушай, Стивен, когда наше весёлое приключение закончилось, я почувствовал какой-то горький привкус во рту, напоминающий о последствиях. Он никуда не делся. Вот когда пропадёт, я и решу, как лучше потратить деньги.
— Думаю, отец не поверил своим ушам, когда я сказал, что могу найти деньги для оплаты его самых неотложных счетов. Первое время он что-то подозревал, сомневаясь, что я выиграл их на петушиных боях. Я сказал: «Дорогой отец, но откуда же тогда, по-твоему, я взял эти деньги? Украл?». Вскоре он принял мое объяснение; да и кто бы не принял, в такой-то ситуации? Как в той старой пословице о дареном коне. Постепенно я стал его благословенным сыном. Конечно, я действовал осторожно, доставая деньги понемногу. Теперь, когда я уезжаю в Труро или Редрат, он тревожится, как бы я не поставил большую сумму и не проиграл её, — Пол поджал губы. — По крайней мере, в отличие от вас, мои товарищи-злодеи, я верю, что сделал со своими деньгами что-то стоящее. Транспортная компания «Келлоу, Клотуорти, Джонс и Ко» продолжает работу, и теперь, когда дела пошли в гору, терпит лишь небольшие убытки. А ещё мой отец продолжает заниматься своим делом, а не томится в долговой тюрьме. Мою мать и сестру не вышвырнули из дома, а их вещи не проданы в надежде хоть что-то за них выручить. Семья Келлоу продолжает жить обыкновенной, и, надеюсь, упорядоченной жизнью. Так что, если исключить несколько дней с трясущимися коленками до и после приключения, я рад, что сделал это.
— А твоя мать и Дейзи смирились с историей о петушиных боях?
— Они ничего не знают. Я уговорил отца держать всё в секрете, потому что мама слишком религиозна и осуждает игры. Я не думаю, что они вообще задавали вопросы. Они никогда не знали, как велики наши трудности, а потому не в курсе, чего нам стоило из них выпутаться.
Джереми взглянул на другую сторону ствола шахты. Земля здесь просочилась в пару расщелин, и в них выросли крохотные папоротники, а чуть выше, ближе к свету, зацвели несколько кочек армерии. Джереми сложил газетную вырезку и положил её обратно в карман.
— В Бристоле возникли какие-нибудь трудности, Стивен?
— Трудности?
— С разменом банкнот. Я полагаю, ты уже это сделал?
— Вообще никаких проблем, хотя, признаюсь, у меня возникли сомнения насчет двух сорокафунтовых банкнот, но их взяли без всяких вопросов.
Он сунул десяток банкнот Банка Англии в бумажник.
— Я бы, конечно, предпочёл забрать всё сейчас.
— А украшения?
— Я взял только кольцо. Продал бриллианты из него за семьдесят фунтов. Едва ли это их настоящая стоимость.
— Меньше половины настоящей стоимости, — подтвердил Джереми.
Стивен уставился на него.
— А у тебя симпатичная булавка. Это ведь не часть добычи, да?
— Не часть, — уклончиво сказал Джереми.
— Эй, что это ты от нас скрываешь?
— Абсолютно ничего. По крайней мере, ничего, что касалось бы кого-то, кроме меня. — Джереми вытащил свой мешок и задумчиво потряс его. — Но я хочу избавиться от этих узнаваемых вещиц. У тебя их две, так ведь, Пол?
— Кольцо с печаткой, недорогое. И эта брошь.
— На твоем месте я бы вынул рубин, а брошь выбросил в море.
— Если переплавить её, то можно немного выручить.
— Безопаснее просто избавиться.
— А что с чашей? — спросил Стивен.
— Какой чашей?
— Ну, той, маленькой. Чаша любви или что-то в этом роде.
— Думаю, лежит за мешками. Мы ведь так и не решили, в чью долю она входит.
— Много за неё не выручишь, так?
— Не выручишь.
— Как ты потратил свои деньги в Бристоле? Джереми сказал, ты не купил приватир.
— Нет, мне ничего не приглянулось. Всё могло бы сложиться иначе, но там была пара человек, с которыми мне не хотелось иметь дела — суровые парни, мы с ними когда-то перекинулись парой фраз... И не только фраз. — Стивен коснулся подбородка. — Нужно побриться. Так что, если тебе интересно, Пол, то я привёз почти все деньги назад — но уже в других банкнотах. Может, вложу их здесь.
— Что, тебе больше по вкусу приватир из Фалмута?
Стивен взглянул на Джереми с лёгкой ухмылкой.
— Не совсем. Я подумывал вложить деньги в ловлю сардин. Пойду окольными путями, как-то так. И тогда никто, даже Полдарки, не смогут сказать, что я занимаюсь чем-то незаконным.
— Расскажи подробней, — попросил Пол. — Мы же видим, ты умираешь от нетерпения.
— Дело не в том, что думает моя семья, — начал Джереми. — Если ты...
— Для него всё дело в том, что думает Клоуэнс, — заметил Пол.
— Да? Хорошо, скажу это прямо в лицо её брату. Она красивая девушка и хороший улов. И я попытал бы удачу, если бы она дала мне хотя бы тень надежды, что отнесётся к этому благосклонно. Джереми, если ты женишься на Дейзи, мы можем дружить парами.
Лицо Джереми осталось непроницаемым.
— Что у тебя за план, Стивен?
Стивен просмотрел несколько документов, лежащих в его сумке, а затем поднял взгляд.
— Этим летом я болтал о том о сём с рыбаками из Сент-Айвса. Так знаете, сколько они получали за сардины в прошлом году? Я вам скажу. Пятнадцать шиллингов за бочку. Как сказал один из них, это даже не окупает соль и сети. И всё это в тяжёлый год, когда по всей стране не хватало еды. Но вы знаете, сколько получили другие рыбаки? Попробуйте угадать. Сто девяносто шиллингов — почти в двенадцать раз больше. За рыбу того же качества, пойманную на таких же лодках.
— Это что, головоломка? — спросил Пол.
— Нет. Просто некоторые рыбаки оказались предприимчивее остальных и продали сардины на другие рынки.
— В Испанию? — спросил Джереми.
— В данном случае, в Италию.
— Что ты имеешь в виду — они прорвали блокаду?
— Именно. Французы не могут охранять все свои порты, а уж тем более патрулировать в открытом море.
Джереми провёл пальцами по мешку, но вновь не развязал его. Ему всё ещё казалось неприятным прикасаться к деньгам.
— Это сделала одна из компаний-экспортёров, вроде Фоксов из Фалмута?
— Нет, как ты понимаешь — они слишком боялись за свои суда. Это сделали простые люди на собственных судах и после трёхмесячного плавания вернулись домой с полными карманами золота. Они в основном из Сент-Айвса, Меваджисси и Фоуи. Их меньше десятка, и никто их не остановил.
— И что ты предлагаешь?
— Сделать в этом году то же самое, но с бóльшим размахом. Обстановка всё та же — избыток рыбы, которую никто не покупает и по дешёвке берут лишь фермеры для удобрения полей. Думаю, я смогу купить несколько судов, переоборудовать их для перевозки подобного груза, затем приобрести вяленых сардин, заплатив цену выше рыночной, чтобы получить лучший товар. Снаряжу суда, может, поплыву на одном из них и получу щедрую прибыль.