Особое внимание Бригид привлекли стены большого здания. Снаружи они не отличались от тех, на которых держалась крыша домика Ку, но с внутренней стороны были тщательно отполированы. Картины, нарисованные на них, оказались столь прекрасными, что могли бы конкурировать с любым произведением искусства, украшающим мраморные стены и священные залы храма Эпоны.
Особенно поразительной была картина, расположенная в самом центре одной стены. Серебряная кобылица, изображенная на фоне золотых лучей восходящего солнца, выгнула гордую шею и возвышалась над присутствующими, напоминая королеву, сидящую на троне. Глаза кобылицы были мудрыми, взгляд – доброжелательным.
Все сцены из жизни Партолоны были изображены рукой мастера. Здесь был храм Эпоны с сияющими стенами жемчужного цвета и величественными резными колоннами. Вокруг изящного храма Муз стояли женщины, одетые в шелка. Они молча окружали девятерых воплощений муз и с увлеченным вниманием слушали ежедневный урок. Еще там была картина, на которой двое кентавров мчались по сухой высокой траве. Бригид с легкостью узнала родную равнину. Каждая сцена была обрамлена переплетающимися узорами в виде птиц, цветов и животных, которые водились и росли на более гостеприимной земле, чем Пустошь.
– Они просто восхитительны! – воскликнула Бри-ид.
– Я рада, что тебе нравится, – ответила Сиара, изящно махнула им рукой и подошла к группе столов, стоящих в отдалении от других.
Сиденья, похожие на скамьи, с одной стороны были убраны, чтобы там поместилась Бригид. С другой стороны они остались, чтобы на них могли усесться люди.
– Надеюсь, тебе будет удобно. Я подумала, что мы с Кухулином сядем вместе с тобой, чтобы дети не докучали тебе постоянными вопросами.
Сиара повела их за стол, к которому уже торопились Лайэм и Каина, неся подносы с дымящейся едой, и шепнула охотнице:
– Разве что за исключением этих двоих.
Бригид с подозрением взглянула на нетерпеливо ожидающих детей. Их любопытные взгляды заставляли ее чувствовать неловкость.
«Уж лучше бы на меня напала стая голодных койотов!» – подумала кентаврийка.
Как только она оказалась за столом, к ней подбежал Лайэм и щедрой рукой положил густое рагу из картофеля, мяса и ячменя с гарниром из теплой зелени, пахнущей шпинатом.
– Дикая зелень приготовлена специально для тебя, Бригид. – Возбуждение переполняло Лайэма. – Это очень редкое угощение такой ранней весной. Я... хм... надеюсь, оно тебе понравится.
– Уверена в этом. Все пахнет просто замечательно.
Бригид осторожно улыбнулась мальчику. Он чуть не выпрыгивал из себя от удовольствия.
– Можно, Фанд поест за нашим столом? – спросила Каина воина, который накладывал себе дикую зелень, предложенную ею.
– Конечно, но следи, чтобы она оставалась под столом. Не на нем! – подчеркнул Ку.
– Оставьте подносы и садитесь есть, – окликнула Сиара детей.
Те выглядели так, словно могли простоять всю ночь, наблюдая за каждым движением Бригид, которая пыталась есть, не обращая внимания на их чрезмерное любопытство. Мальчик и девочка повиновались, но неохотно, продолжая бросать через плечо любопытные взгляды на красавицу кентаврийку.
– Дети очарованы тобой, охотница, – с улыбкой проговорила Сиара.
Кухулин искоса взглянул на Бригид и сказал, уплетая рагу:
– Просто счастье, что их внимание поглощено кем-то другим.
– Не думай, что они забыли о тебе, воин, – засмеялась шаманка.
Ку хмыкнул и снова сосредоточился на рагу.
Бригид ела молча, разглядывая великолепные картины, которыми были разрисованы все стены.
– Вижу, наши произведения удивляют тебя, – сказала Сиара.
Бригид перевела на нее взгляд и честно ответила:
– Да, удивляют.
– Ты не поражалась бы так, если бы знала историю нашего рода. – Теплая улыбка Сиары не дрогнула.
– Отчасти я ее знаю. Вы ведете свой род от женщин, похищенных из Партолоны фоморианцами во время войны более ста лет назад. Демоны поняли, что проиграли войну, и сбежали в Трирские горы, забрав с собой столько человеческих женщин, сколько могли захватить. Они собирались скрыться там и пополнить свои ряды новым поколением, рожденным человеческими женщинами. Потом фоморианцы собирались вернуться и снова напасть на Партолону.
– Да, верно. Что ты еще знаешь?